Творчество

Научи меня покорности
29.03.2024   10:36    
Глава 3. Одна

Предупреждение: вы продолжаете читать этот фанфик и смотреть иллюстрации к нему на свой страх и риск.

Я открыла глаза и прислушалась. Вокруг стояла полнейшая тьма и тишина. Но что-то же меня разбудило? Я опять прикрыла веки и прислушалась к своим пост-ощущениям. Стон. Меня разбудил стон. Но кто мог стонать? Дан? Он лежал тихо, даже его дыхания почти не было слышно. Я находилась в его объятиях в той же самой позе, в которой заснула. Минут пять я не шевелилась, прислушиваясь. Вдруг разбудивший меня звук повторится? Ничего. Шея давно затекла, и я осторожно попыталась сменить положение. Повернулась чуть набок, закинула ногу на бедро Дана. Он никак не отреагировал. Спит. Я положила руку на его гладкую грудь, устроилась поудобнее на его плече и опять провалилась в сон.
Вновь проснулась я от того, что мне показалось, кто-то меня зовет. Еще не придя в себя, я открыла глаза, но не поняла, открыла я их или нет. Как всегда меня окружала кромешная темнота. И тут я практически рядом услышала голос. Очень приятный голос, черт возьми. Голос моего второго «учителя»:
– Сядь, я завяжу тебе глаза.
– Может, не нужно?
– Ты же сказала, что не хочешь меня видеть, – усмехнулся он.
– Я передумала.
– Нет, милая, нужно отвечать за свои слова, – он явно забавлялся ситуацией. Я подчинилась приказу, и его пальцы проворно перетянули мне голову куском ткани.
Он хлопнул в ладони. Повязка хоть и плотно прилегала к моему лицу, но все же оставляла микроскопические щелки, куда умудрился забраться зажегшийся свет.
– Я сейчас ухожу, – деловито начал говорить Дан, а я не сразу вслушалась в смысл его слов, потому что зависла, наслаждаясь звуками его голоса. – Оставляю тебя здесь. Когда уйду, минут через пять можешь снять повязку. Твоя одежда на стуле. Заслужила. Завтрак на столе. Когда поешь, твоя задача убрать комнату. Будешь отрабатывать свое содержание. Пропылесосишь ковры, протрешь пыль, наведешь порядок на столах и в книжных шкафах и все такое. Весь инвентарь увидишь, когда снимешь повязку. Все понятно?
– Есть, сэр! – отсалютовала я, вытянувшись по струнке.
– Не выпендривайся.
– А ты не занудствуй.
– Накажу.
– Напугал.
Дан одной рукой резко схватил меня за шею и притянул к себе, при этом зажав в кулаке мои волосы на затылке. Я впечаталась в его каменный торс, одновременно ощутив обнаженной грудью мягкую ткань его рубашки, а бедрами более жесткую ткань брюк. При этом голова моя была запрокинута назад, так как Дан тянул ее вниз за волосы. Я почувствовала на лице его дыхание. Кажется, он только что пил кофе.
– Ты просто еще не знаешь, что тебя ждет. Иначе бы действительно напугалась.
И в следующее мгновение я оказалась на свободе.
– Я ухожу.
Я сильно напрягла слух, чтобы слышать его, заглушаемые ковром, шаги. Открылась дверь.
– А ты когда вернешься? – неожиданно для меня самой вырвался вопрос.
Небольшая пауза перед его ответом заставила меня предположить, что Дан удивился моим словам.
– Не знаю. Как получится.
– Возвращайся скорее.
В этот раз пауза была более долгой.
– Не обещаю. Но постараюсь.
И дверь закрылась.
Я тут же стянула с себя повязку и увидела на стуле серое платье. Никакого белья или иных элементов одежды не было, если не считать балеток, стоявших тут же около стула. Назвать красивым сей наряд не представлялось возможным. Но видимо, так и было задумано, чтобы девушки не вызывали лишних сексуальных желаний у мужчин. Решив поинтересоваться, что мне выдали на завтрак, я подошла к столу. Йогурт, клубника, персики, булочки с кремом, кофе, сок. Любопытно, всех девушек так кормят на завтрак? Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Увидев воду в графине, я налила ее себе в высокий прозрачный стакан с тонкими стенками и когда уже отпила половину, в голове вдруг всплыла где-то услышанная или прочитанная фраза: «Выпейте за полчаса до завтрака стакан воды». Я была приверженцем здорового образа жизни? Или периодически сидела на диетах? Ощутив дискомфорт, как бывало всякий раз, когда мой мозг напоминал мне о моей ущербности, я постаралась взять себя в руки. Возможно, память вернется ко мне. А пока нет смысла нервничать, раз уж я ничего не могу с этим поделать. Я захватила платье и туфли и отправилась в ванную. После всех гигиенических процедур пришлось натянуть выданную («заслуженную» – хихикнула я про себя) одежду. Зеркала в полный рост не было, и я не могла оценить, как выгляжу. Но сама ткань очень приятно ласкала кожу. Нацепив балетки, которые, как ни странно, тоже пришлись мне в пору, я отправилась завтракать. Пока дают, надо поесть.
После завтрака я взялась за уборку. Оказывается, я помню, как обращаться с пылесосом. А вот если бы я не знала? Как бы Дан отреагировал на мой отказ выполнять работу? Впрочем, я не восприняла уборку как наказание. Хотелось чем-то себя занять. Это успокаивало, пока я размышляла над своими дальнейшими действиями.
Мне нужно каким-то способом попытаться разузнать обстановку и получить большую свободу передвижений. Пока я даже не представляю себе, в каком здании мы находимся, не говоря уже о его местоположении. Может, мы в Антарктиде (я усмехнулась своим мыслям) или на каком-нибудь острове, и даже если я выберусь из здания, не факт, что мой побег будет успешным. Например, если они добираются сюда на каких-нибудь самолетах-вертолетах или яхтах-кораблях, то я вряд ли умею их водить, а проникнуть на борт, думаю, будет затруднительно.
Чтобы получить большую свободу, мне нужно заручиться поддержкой Дана. Каким-то образом втереться к нему в доверие. Идея, конечно, замечательная, но ситуация осложняется тем, что Дан слишком умен, чтобы я смогла обвести его вокруг пальца. Боюсь, он видит меня насквозь, поэтому нужно быть максимально осторожной.
И по-прежнему стоит вопрос с выбором хозяина. Хочу ли я быть его рабыней? Я поморщилась. Слово какое противное. Ничьей рабыней я быть не хочу. Но, если уж выбирать из тех мужчин, с которыми я успела столкнуться, то сомневаться не приходится. С другой стороны, довериться Дану мне казалось опасным тоже. Но, я так понимаю, выбора у меня нет. Мне все равно придется согласиться стать его рабыней. Хотя, видимо, он ждет, чтобы просьба исходила от меня. Это будет его один шаг к моему скорейшему подчинению. Я никак не могла для себя решить: просить ли его стать моим хозяином или постараться повернуть ситуацию так, чтобы все-таки предложение исходило от него?
Я протирала пыль, стоя в глубине комнаты, больше похожей на зал, спиной к двери. И когда раздался щелчок дверного замка, я повернулась в предвкушении, ожидая увидеть Дана. Но в комнату зашел мужчина, которого я еще не видела. Лет тридцати, круглолицый, с приятными чертами лица, хоть и несколько простоватыми. Одет он был в черные джинсы и черную водолазку. «Странно, – мелькнула мысль, – кажется, только Дан из здесь живущих одевается в брюки и рубашку». Я, конечно, не видела своего будущего хозяина, но уже достаточно поприжималась к его телу, чтобы понять, во что он обычно одет. Тем временем вошедший приближался, толкая перед собой столик на колесиках. Увидев меня, замер, словно остолбенел. Я тоже не знала, как реагировать, и молчала.
– Ты кто? – недоуменно спросил он?
Я растерялась, не зная, что сказать. Просто назвать имя? Или объяснить, что я новенькая «девушка»?
– Ты рабыня Дана, что ли? – не дождавшись моего ответа, переспросил парень, опять начав толкать столик через всю комнату.
Я вновь засомневалась, что ответить. Сказать, что да, его рабыня: так Дан потом это опровергнет да еще и наказать может. Сказать, что нет, не рабыня, так этот товарищ может сам изъявить желание меня поиметь. Пока я решала эту глобальную задачу, парень не ведая, все сделал за меня, ответив самому себе под нос:
– Да нет, не может быть. Дан не берет личных рабынь.
«Вот как?»
Мужчина подкатил столик к столу и начал составлять посуду от завтрака на него, уже не обращая на меня внимания.
– Не берет? – не выдержала я. – Почему?
Парень повернул голову и уставился на меня, как будто только что увидел:
– А, ясно. Ты новенькая. Я слышал, что появилась новая девица, которую Дан в ученицы взял, но честно говоря, не поверил этим слухам. Дан редко такое делает, только если девушка обещает быть сногсшибательной рабыней, которую можно задорого продать. А ты… – он осмотрел меня с ног до головы, как породистую лошадь, только что в зубы не заглянул, – честно говоря, впечатление не производишь.
Мне нравилось, что парень болтлив. Можно попытаться что-то выяснить. Я подошла к столу и стала помогать составлять посуду.
– Да, я новенькая и совершенно не знаю местных правил. А тебя как зовут?
Парень хмыкнул.
– Майкл меня зовут. И одно из местных правил: не заговаривать первой с мужчинами.
– Извини, я не знала. А что будет?
– Понятно, Дан еще тебя не наказывал, иначе ты не задавала бы таких глупых вопросов, – он опять усмехнулся, протянул руку и сжал мою грудь. Не больно, но и удовольствия никакого. Я не пошевелилась. – Ничего, еще узнаешь. – Он убрал руку и скорее сам себе, чем мне, пробормотал: – Нет, не впечатляет. Люблю большие сиськи.
Он дотолкал столик до двери и открыл ее. За ней я увидела часть коридора со светло-бежевыми стенами, но дверь быстро захлопнулась. Я подошла, на всякий случай подергала ее, теша себя надеждой, что парень ее не закрыл. Но, увы.
Итак, что мы имеем? Дан, оказывается, не берет личных рабынь. Поэтому он никакого предложения мне не делал. И не сделает. Хотел ли он, чтобы я сама попросила его быть моим хозяином? Вполне возможно. Тогда он с удовольствием мог бы мне отказать и еще раз унизить этим. Ну, вот пусть обломится! Не буду я его просить. Но мысль о том, что мне придется выбирать из других мужчин, не казалась мне привлекательной. Скорее расстраивала. Скорее, безумно расстраивала. Интересно, почему все-таки Дан не берет личных рабынь? А он мог бы передумать? Так не хочется быть собственностью кого-то другого. Если уж делать выбор из других, встреченных мною мужчин, то я остановилась бы на Майкле. Парень простоват, но добродушен и болтлив. Это могло бы мне помочь. Но, судя по всему, я не в его вкусе, и он вряд ли согласится стать моим хозяином.
«Эх, Дан! – грустно вздохнула я про себя. – Что тебе стоило взять меня в рабыни?»
Я продолжала уборку, но настроение у меня было паршивое. Часов в комнате не было, и я совершенно не ориентировалась во времени. Могла судить только по тому объему работы, что я сделала. И по возникшему чувству голода. Интересно, уже время обеда или нет? А поесть мне дадут? Хоть бы скорее пришел Дан. Пусть он сволочь, но он хотя бы может мне объяснить ситуацию. И я могу его попросить покормить меня. Неожиданно в голове возникла фантазия, будто я сижу с завязанными глазами и раздвинутыми ногами и чувствую пальцы Дана на своих губах, когда он вкладывает мне в рот очередную ягоду. Безумие. Я даже не знаю, как выглядит мой «учитель», а он меня так возбуждает. Это странно.
Я попыталась сделать какие-то выводы о нем по тем вещам, которые были в помещении, но целостный образ не складывался. Возникло ощущение, что это не личная комната Дана, а скорее что-то типа гостиной, где он может общаться и заниматься сексом с девушками вроде меня. Никаких личных вещей. Нет шкафов с одеждой или еще чем-то таким. Зато есть шкафы с книгами. И все книги, которые я просмотрела, были посвящены сексуальной тематике. Художественные, медицинские, книги по психологии сексуальности.
Я вздрогнула, как будто меня застали за неблаговидным занятием, и захлопнула книжку с весьма возбуждающими иллюстрациями, когда дверь снова открылась. Быстро сунула томик на место и сделала вид, что продолжаю протирать пыль на полках. Потом обернулась и разочарованно вздохнула про себя. Это снова был не Дан. Майкл вошел в комнату, двигая перед собой столик. Что ему опять нужно?
– Твой обед, – произнес он. – Помоги составить все на стол.
Я подошла, а он продолжал бормотать себе под нос. У него прекрасная привычка разговаривать с самим собой.
– С какой стати Дан так с тобой нянчится? Что он такого в тебе классного видит? Таскай тут тебе еду. Ты не на цепи, сама могла сходить.
Майкл обращался не ко мне. Я видела, что ему абсолютно все равно, отвечу ли я ему что-нибудь на его вопросы. Но я ответила:
– Дан почему-то не разрешает выходить мне из комнаты и ходить одной.
– Одной тебе никто и не разрешит тут ходить. Ты новенькая, поэтому только в сопровождении. Но почему он заставляет тебя сидеть в комнате? – он пожал плечами и сам себе ответил: – Это же Дан. Его никто не понимает. Но если он говорит так, все делают так. Он никогда не ошибается.
– А у тебя есть личная рабыня? – спросила я.
– Да, есть. А тебе какое дело? – удивился Майкл.
– А можно только одну личную рабыню иметь?
– Да нет. Можно и не одну, – Майкл сделал паузу, и я по его лицу поняла, что его мозги начали со скрипом проворачиваться. До него стал доходить смысл моих вопросов. – Ты ко мне в рабыни захотела, что ли? – он довольно улыбнулся. Я не успела ответить, как он уже возразил: – Неа, детка. Ты не в моем вкусе. Хоть и хорошая девочка, кажется.
Он вдруг резко задрал подол моего платья. Я автоматически хотела дать ему по рукам, но вовремя сдержалась и заставила себя не шевелиться. Он внимательно посмотрел на то место, где у меня сходились ноги и вздохнул:
– Могу просто так тебя трахнуть, если хочешь.
«Спасибо, обойдусь».
– Я не знаю, разрешает ли мне Дан. Он ничего насчет этого не говорил, – неуверенно промямлила я.
– Тогда спроси у него. Я с ним связываться не хочу, – деловито ответил Майкл и отпустил мое платье. – Если он разрешит, и если ты хорошо попросишь, так и быть, пожалею тебя и трахну.
– Спасибо, ты очень добрый, – вежливо проговорила я, стараясь не рассмеяться.
– Ты хорошая девочка, – повторил Майкл и опять протянул руку и сжал мою грудь. Видимо, это должно было означать что-то типа ласкового отношения к «несчастной хорошей девочке». – Не расстраивайся. Дан найдет тебе хорошего хозяина.
– Спасибо, – повторила я.

***
Время тянулось крайне медленно. Я уже не только успела пообедать, но и убрала всю комнату. В фаршированных хвостах омаров было слишком специй, на мой взгляд, а вот минестроне был великолепен. Но кому пришло в голову смешивать китайскую и итальянскую кухню?
«У меня эклектичные вкусы».
Ага, ясно.
А Дан все не приходил. Я отдавала себе отчет, что скучаю по нему. Меня немного это пугало, но я старалась успокоить себя тем, что это естественно в моем положении – скучать по нему. Я ничего не помню и, по сути, знаю в своей жизни только несколько мужчин, которых встретила здесь. Любой человек имеет в голове сотни образов знакомых ему людей, он может вспоминать общение с ними, прокручивать старые разговоры, а у меня в голове зияющая пустота. Любой человек жаждет компании, а Дан единственный, с кем общение более-менее сносно. И его все нет! Он, наверное, специально заставляет меня ждать, чтобы помучить. Не нужно было просить его придти пораньше, я тем самым выдала свою болевую точку. Ну и пошел он! Найду, чем заняться. Я отправилась к книжным шкафам, намереваясь почитать. На глаза попалась книга с иероглифами на обложке.



Я начала ее листать и увидела, что весь текст также состоит из иероглифов.



Ха, как интересно. Книга здесь стоит для красоты, или Дан умеет читать на этом языке? Или среди людей в этом здании есть выходцы с Востока? Зато я выяснила, что сама, видимо, никакими восточными языками не владею, ибо иероглифы для меня выглядели непонятными закорючками, ничего не пробуждая в памяти. Хотя иллюстрации несколько объясняли содержание книги.



Вздохнув, я поставила ее на место и взялась за следующую.



Полин Реаж «История О.» Пролистнув несколько страниц, я наткнулась на иллюстрации, которые одновременно напугали и возбудили меня.






Несомненно, речь в книге шла о сексуальном рабстве и подчинении. Неужели это то, что меня ждет?
Я уселась в кресло, поджав под себя ноги, и погрузилась в чтение.
Не знаю, сколько прошло часов, когда дверь снова открылась, и в комнату вошел парень, который вчера окунал меня в воду за мою строптивость.
– Хозяин приказал, чтобы ты приняла ванну. А через полчаса я вернусь, чтобы завязать тебе глаза, – безучастно произнес он. – Раздевайся, платье приказано забрать.
Я не стала возражать. Нет смысла. Он все равно сделает то, что ему велено, только еще и синяков наставить может. Я сняла платье и подала ему. Он молча взял и вышел. Я бегом побежала в ванную, чтобы привести себя в порядок. Не хотелось быть застигнутой врасплох, когда этот парень вернется.
Когда исполнитель приказаний вернулся, я уже снова сидела в кресле и читала, завернутая в полотенце.
– Встань, повернись. Я завяжу тебе глаза.
Я не стала сопротивляться, так как завязывание глаз означало, что Дан сейчас придет. А я, честно говоря, ждала этого. Хотела этого. Поэтому я повернулась спиной, и парень вновь «лишил меня зрения». А потом вдруг сдернул с меня полотенце:
– Хозяин приказал, чтобы ты была обнаженной. Стой и жди.
И испарился.
Через минуту я услышала щелчок двери и тихие шаги. Я надеялась, что это Дан, но боялась ошибиться, поэтому стояла, не шевелясь, и молчала.
Его руки легли мне на талию со спины, обхватили живот, и он притянул меня к себе так, что я всей кожей спины и попы прижалась к его твердому телу.
– Я вернулся.
– Я рада.
– Раньше не мог.
– Ничего страшного.
Дан отпустил меня:
– Я вижу, ты хорошо убрала. Молодец. Надеюсь, еда тебе понравилась. Обычно мы не кормим девушек отдельно в комнате, да и меню попроще. Иногда, если рабыня наказана, она может и в комнате есть, но это совсем иначе происходит, – он усмехнулся. – Но я решил сделать исключение, раз уж временно не хочу знакомить тебя с другими девушками. Пока ты не будешь есть в общей столовой. Так что наслаждайся этой возможностью. Скоро у тебя ее не будет.
– Видимо, мне сейчас следует коленопреклоненно со слезами на глазах воспевать твое благородство, – хмыкнула я.
Пауза, последовавшая за этим, мне не понравилась, и я принялась клясть свой длинный язык. Не то, чтобы я испугалась наказания от Дана. Но я поняла, что своей дурацкой репликой разрушила ту теплую атмосферу, которая была только что между нами.
После многозначительной паузы Дан продолжил, как ни в чем не бывало. Но голос его мне показался холодным.
– Я устал. Так что ванну я приму сам. Не хочу с тобой возиться. А ты сегодня будешь спать в другой комнате.
Я опять почувствовала, как его ладонь сжимает мои пальцы. Дан потянул меня за собой, и мне пришлось двинуться следом, чуть спотыкаясь, так как трудно было приноровиться к его широким шагам. Продолжая ориентироваться на все остальные органы восприятия кроме зрения, я сделала вывод, что мы вышли из комнаты и повернули направо. Кажется. Снова мягкий ковер под ногами. Интересно, а есть кто-то в коридоре? Видят ли другие, как Дан ведет меня, голую и с завязанными глазами? Никакого присутствия людей я не слышала, но это не значит, что их не было.
Наконец мой проводник остановился, и я поняла, что он открывает дверь, не выпуская моей левой руки из своей правой. То есть открывает дверь левой рукой.
Я зашла за ним внутрь и удивилась, почувствовав босыми ступнями холодный и гладкий пол. Никакого коврового покрытия. Просеменив следом, я остановилась, когда Дан замер.
– Ложись.
Я ощупала руками кровать, определила местоположение подушки и легла с краю.
– Двигайся на середину.
Я выполнила приказ. Дан взял по очереди обе мои руки, развел по краям кровати и пристегнул. Я подумала, что он хочет таким способом заняться со мной сексом. Но он накрыл меня одеялом, и сказал:
– Спокойной ночи.
– Мне что, всю ночь придется спать в таком положении? – растерялась я.
– Да.
– Но чем я провинилась?
– Да пока ничем. И это не наказание. Просто хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке, и ты с кровати не свалишься, – усмехнулся Дан.
Я решила, что это мне за то, что некрасиво ответила ему, хоть Дан и отрицал, что наказывает меня. Повязку он с меня не снял. И ушел. Мне было обидно, но обижалась я больше частью на себя. Вот зачем я грубила ему? Он же ничего плохого мне не сделал. Даже наоборот, заказал мне такие вкусные блюда. И возможно, то, что я убирала его комнату и находилась в ней целый день, помогло мне избежать излишнего внимания мужчин. А те, что заходили, ко мне интереса не испытывали, и вероятно, Дан специально подобрал для своих поручений таких исполнителей, которые не могли мной заинтересоваться.
«Да ну! – сама себе возразила я. – Слишком уж я хорошего о нем мнения. С какой стати ему обо мне беспокоиться? Это просто совпадение». Но я чувствовала, что помимо воли начинаю проникаться к своему тюремщику все большей симпатией.
Очнулась я от того, что кто-то с силой раздвинул мне ноги. Еще не проснувшись окончательно, я попыталась отпихнуть что-то, что навалилось на меня огромной тяжестью. И только когда наручники всей своей железной злостью впились в запястья, вспомнила, что руки у меня прикованы. Сонное состояние смыло волной паники, которая обварила меня. Я пыталась крутиться всем телом, надеясь вырваться из тисков, пыталась лягнуть ногами, но мои нижние конечности уже были широко раскинуты и прижаты весом мужчины, который лежал на моих бедрах. Было тяжело, я задыхалась. Пыталась сопротивляться, но сила незнакомца явно превосходила мою, и мое брыкание было похоже на легкое трепыхание курицы, когда ее прижимают рукой за шею, чтобы ударом топора снести ей голову.
Резким ударом он вогнал в меня свой огромный член, раздирая не готовое к принятию мужчины влагалище. Я замычала и только сейчас поняла, что у меня заклеен рот, зато развязаны глаза. В комнате было темно, но я не чувствовала давления повязки. Насильник начал долбить мое несчастное отверстие, не обращая внимания на мое протестующее мычание и невнятное сопротивление. Если бы мой рот не был заклеен, может быть, я рискнула бы крикнуть и позвать Дана. Хотя, конечно же, Дан не услышал бы меня из другой комнаты. А даже если бы и услышал, то не стал бы вмешиваться в действия другого мужчины. Но позвать Дана было невозможно. Я бросила мычать, так как это мешало дышать, и продолжила абсолютно бессмысленные и безуспешные трепыхания, хотя понимала, что делаю себе только хуже. Насильник продолжал трахать меня в быстром темпе, яростно вонзаясь в мое многострадальное влагалище. Из-за того, что я крутилась, его кол втыкался в меня под разными углами, почему-то находя самые больные точки. Мне казалось, что внутри у меня уже все порвано. Но я не могла, не хотела просто смириться и покорно лежать, пока он будет насиловать меня.
Ему, конечно же, мешали мои действия, так как он приостановился, слез с моих ног, но не успела я среагировать, как он тут же резко поднял их и развел, согнув в коленях. Оперся руками на них, распяв меня как лягушку на столе для препарирования. Теперь я даже пошевелиться не могла, так как боялась, что малейшее неудачное движение, и его тяжесть просто разорвет меня пополам. Он продолжал трахать меня. Боль разрывала меня изнутри. Но не болезненные ощущения больше всего пугали. Было противно чувствовать себя такой униженной. Словно я перестала быть личностью. Ты становишься безымянной дыркой, каким-то обрубком с отверстиями, телом, в которое могут втыкать все, что им заблагорассудится. Ты уже не человек. Ты вещь, которой пользуются по своему усмотрению, в которую сливают нечистоты, а потом выкидывают за ненадобностью. И после такого тебе никогда уже не стать человеком снова.
А самое обидное, что Дан, видимо, сам позволил этому уроду поиметь меня. Именно поэтому он и отвел меня в другую комнату, и приковал, чтобы я не смогла сопротивляться. Но даже не предательство Дана расстроило меня, а то, что он решил от меня отказаться. И больше не будет со мной спать. И мне придется довольствоваться вот такими козлами, которые будут обращаться со мной, как с вещью.
Ну, уж нет!
Эта мысль так разозлила меня, что я плюнула на то, что могу быть в любой момент разорвана в промежности либо окажусь с вывихнутыми суставами, и, напрягая руки, натягивая наручники и таким образом опираясь на них, резко выгнулась всем телом, пытаясь сбросить с себя мрачное нечто, совершенно случайно носившее звание человека.
У невидимого в темноте монстра от неожиданности съехали руки, и он всем весом рухнул на меня, выбив мне из легких весь воздух. Несколько секунд я вполне реально думала, что так и умру – от того, что не смогу вздохнуть. В голове начало мутнеть, и уже остатками сознания я вдруг поняла, что все это время меня кое-что смущало. Мужчина наконец приподнялся, и я попыталась вздохнуть. Хотелось набрать воздуха полные легкие, открыв рот, но пришлось довольствоваться мелкими вздохами через нос. Голова прояснилась, и я поняла, что именно меня смущало. Мужчина, упавший на меня всем телом, нигде меня не уколол и не пощекотал, как обычно бывает при касании волосяного покрова на теле. Неведомый насильник был абсолютно гладкий.
Дан?
Мужчина занял исходную позицию и опять начал двигаться во мне, а я замерла от удивления, не зная как реагировать на мысль, пришедшую ко мне в голову. Вполне можно допустить, что какой-то другой мужчина точно так же удаляет волосы со всего тела, но мысль о том, что сейчас в меня вонзается Дан, начала расти, шириться, пока не захватила сознание целиком. Почему-то очень хотелось поверить, что это он. Не какой-то неизвестный мне мужчина сейчас насилует меня, а мой «учитель». Почему мне было так важно это? Что меняет факт, кто именно меня насилует? Не знаю. Но мне этого хотелось.
«Пусть это будет Дан, пожалуйста!» – мысленно взмолилась я. И почти поверила в то, что руки, прижимающие меня к кушетке, это сильные руки Дана. Что член, который так глубоко и сильно вгоняют в меня, это его красивый и мощный член, с разветвляющимися венами, который я вчера мыла и ласкала. Что гладкие бедра, прижимающиеся к моей промежности с каждый ударом, это бедра Дана. Что пот, который капает на меня с его лба, появился от того, что он так трудится надо мной. Черт! Эти мысли так сильно возбудили меня, что я моментально стала мокрой, и мужское орудие заскользило во мне сильно, но легко. Что-то неуловимо изменилось в движениях незнакомца, и я чувствовала теперь, что меня не насилуют, а жестко и страстно трахают. Мне захотелось обнять мужчину, доставляющего мне удовольствие, почувствовать под пальцами перекатывающиеся мускулы гладкой спины. Я автоматически рванула руки и разочарованно замычала, вновь вспомнив, что прикована. Тогда я начала всем телом подаваться навстречу движениям мужчины, пытаясь обострить ощущения от ставшего вдруг непередаваемо обалденным секса. Мне хотелось, чтобы он прижимался всем телом ко мне, чтобы не только влагалище, но и другие участки тела наслаждались от соприкосновения с этим сильным телом. Незнакомец как будто понял меня, изогнулся надо мной и, не прекращая втыкаться в мою дырку, ртом захватил мой сосок и, предварительно лизнув, больно укусил. Это стало последней каплей, я дернулась, застонала-замычала протяжно и начала кончать. Некто тоже замер, нависнув надо мной на руках, и я поняла, что он изливается в меня.
Потом опустился на меня, правда, продолжая основной вес удерживать на локтях. Я почувствовала мокрую от пота щеку, прижавшуюся к моей, и тихий шепот на ухо:
– Как ты поняла, что это я?
Я промычала.
– Ах да, прости, – и он одним резким движением сорвал пластырь с моего рта. Я вскрикнула от боли. – Так как ты поняла?
– У тебя на теле нет волос.
Дан хмыкнул:
– Ты еще могла анализировать такие мелочи, сопротивляясь насильнику?
– А зачем вообще ты это сделал?
Секунды тихо отмеряли время, одна за одной, ссыпаясь песчинками в барханы. Наконец Дан решил нарушить молчание.
– Мне хотелось тебя изнасиловать, – невозмутимо произнес он.
Я не знала, что мне ответить на такое признание.
– Зачем? – тихо спросила я.
Дан вздохнул.
– Ну, нравится мне это. Нравится быть просто голодным самцом, который хочет отодрать понравившуюся самку. Нравится чувствовать, как женщина бьется подо мной, пытаясь сопротивляться. Нравится брать ее силой. Нравится чувствовать гнев жертвы, но это так редко бывает... Не люблю, когда сразу пугаются так, что лежат как мертвые, или плачут и уговаривают перестать.
Его передернуло.
– Тебе нравится насиловать… – эхом повторила я.
– Да, я такой, – его голос опасно зазвенел. – И я не собираюсь оправдываться.
– Не заметила, чтобы я просила тебя оправдываться, – спокойно заметила я.
Дан замолчал, потом все же продолжил говорить более умиротворенным тоном:
– Мне хотелось почувствовать, как твое тело будет трепыхаться подо мной. Насколько я понял твой характер, ты точно должна была начать сопротивляться, и я очень хотел это почувствовать. А так как просто начать насиловать я не мог, тем более у меня было подозрение, что ты и так мне отдашься с готовностью, – он усмехнулся, – то я решил разыграть такую сценку и взять тебя, когда ты не будешь знать, что это я.
– Надеюсь, я не очень разочаровала? – спросила я, и замерла, боясь услышать ответ. Почему мне это было так важно?
Дан поднял голову, и мне почему-то показалось, что он всматривается мне в лицо. Хотя я не видела его в полнейшей темноте, наполнявшей комнату, и он тоже не мог видеть меня.
– Да нет. Ты порадовала, – он тихо засмеялся, окатив меня волной удовольствия. – Насиловать тебя – наслаждение.
– Кошмар, – хмыкнула я.
«Это безумие. Он говорит мне спокойно такие вещи, а я это спокойно слушаю».
А Дан вдруг заявил серьезным тоном:
– А еще запомни вот что. Когда твой хозяин, которому тебя продадим, будет тебя насиловать, вспоминай этот момент. Тот переход, когда ты решила, что это я, и возбудилась. Может, к тому времени ты уже будешь ненавидеть меня, и представлять в качестве желанного сексуального объекта уже не захочешь, но ты всегда можешь представить себе какого-нибудь абстрактного привлекательного мужчину, и тебе легче будет переносить изнасилование. Главное, не поддаваться панике.
– Когда тебя насилуют, расслабься и получай удовольствие, – усмехнувшись, процитировала я.
– Да, истина не новая. Но почему-то никто не может применить это на практике. Но так как ты уже в такой ситуации побывала, тебе проще будет использовать этот прием.
– Спасибо за урок, – ответила я, но настроение у меня почему – то испортилось. – Ты собираешься выходить из меня?
– Да, конечно, – отозвался Дан и тут же вынул из меня член, испортив мне настроение окончательно.
– Освободишь руки?
– Зачем? – хмыкнул Дан.
«Ну и иди к черту!» – мысленно огрызнулась я.
– Будешь меня посылать, точно не отцеплю! – рассмеялся Дан и склонился и взялся за наручники. Как он так быстро все находит в темноте? Он расстегнул оковы и сказал:
– Подвинься.
И лег рядом со мной.
– Будешь спать здесь? – удивилась я и тут же прикусила язык. Вдруг он подумает, что я не хочу его здесь видеть и уйдет?
– Мне лень куда-то идти, – заявил Дан и вложил мне в руку салфетку. – Вытрись.
Затем забрал у меня салфетку и не знаю, куда дел ее, а потом, подсунув мне под шею одну руку, уложил мою голову себе на плечо и обнял меня другой рукой.
– Завтра тебя врач осмотрит на предмет внутренних повреждений. А сейчас спи.
Я свернулась калачиком у него под мышкой, прижавшись к его гладкому твердому телу. Этот человек меня только что насиловал, а я льну к нему, ища внимания и защиты. Как такое может быть? Я ненавижу его или готова, поступившись, своей гордостью, быть послушной? Для решения этой дилеммы требовалось время и силы, которых у меня не было, и я просто отключилась.

***
Я опять очнулась, но не сразу поняла, что разбудило меня. Постоянная непроницаемая тьма в комнате и отсутствие окон меня раздражали, так как я совершенно потеряла счет времени. Я не понимала, утро сейчас или вечер, ночь или день. Подозреваю, что Дан специально держит меня в таких помещениях, чтобы я все время ощущала давление на психику и становилась более сговорчивой. Именно поэтому, видимо, я вместо того, чтобы разозлиться на него за его насилие надо мной, прижималась к нему во сне и искала защиты. С ним мне почему-то действительно было спокойнее.
Господи, а где Дан?
Я поняла, что нахожусь в кровати одна. Я даже пошарила вокруг себя руками, надеясь, что он просто откатился от меня дальше, но кроме меня в постели никого не было. Да и место, где должен был лежать мой «учитель», было холодным. Успело остыть. Куда он пошел и зачем? Ведь он же говорил, что ему лень идти, и потому он остается спать здесь, со мной. Может, уже утро? Но почему он не разбудил меня? А может… Мысль мелькнула быстро, но я успела покрыться холодным потом. Может он предоставляет возможность придти ко мне кому-то еще? Он развлекся, насилуя меня, когда я не знала, что это он. А теперь кто-то еще придет ко мне, чтобы тоже меня поиметь, а я, думая, что это Дан, буду более сговорчивой? В памяти еще жило то полное унижения воспоминание, что мое тело используют помимо моей воли. Но когда я осознала, что это был Дан, и что это был нравящийся ему способ заняться со мной сексом, почему-то ситуация перестала мне казаться катастрофической. Но сейчас, представляя, что из темноты кто-то навалится на меня и начнет силой засовывать мне в дырку свой член и долбить ее, невзирая не мои протесты, на мою боль, да вообще невзирая ни на что, как будто я кукла для секса, только не надувная, а вполне себе натуральная, живая, это унижение всплыло и заполнило все мое существо. Думаю, даже шлюха имеет больше прав и возможности блюсти свои интересы, чем женщина, которую насилуют. Чем сексуальная рабыня.
Может, кто-то уже находится в комнате и только и ждет момента, чтобы поиметь меня. Я замерла и прислушалась, пытаясь уловить хоть бы малейшее шуршание, может быть, даже дыхание человека. И именно то, что я стала такой внимательной, позволило мне услышать, как почти беззвучно приоткрылась и закрылась дверь, никоим образом не нарушив темноты. Шагов я не слышала, но в ужасе напряглась всем телом, готовясь дать отпор неведомому посетителю. Слава богу, сейчас у меня не связаны руки, и возможно, я сумею хоть… Что? Все равно же он справится со мной. Я помнила, как играючи окунул меня в ванну парень, которого Дан прислал завязать мне глаза. Я ничего не смогу сделать против сильного и владеющего приемами мужчины. Если только на несколько секунд отсрочить неизбежное.
– Что ты так в комок сжалась? Замерзла? – услышала я голос почти рядом с кроватью и обмякла. Я почувствовала себя практически счастливой из-за того, что это именно Дан находится рядом. Но его слова все же удивили меня:
– Откуда ты знаешь? Ты меня видишь?
Дан ничего не ответил на мой вопрос, скользнув ко мне под одеяло:
– Ты действительно холодная как лед, – и он опять прижал меня к себе.
– А куда ты уходил? – спросила я, с блаженным вздохом прижимаясь к его телу.
– В туалет, – хмыкнул Дан. – Ты чего дрожишь? Так сильно холодно?
Я помедлила с ответом, не зная, признаваться ли Дану, что я элементарно боюсь, но отвечать и не пришлось.
– Ты испугалась, что ли?
Черт! Все-таки он видит меня насквозь.
– Да.
– Чего?
– Как будто сложно догадаться, – нахмурилась я.
– Ты же не боялась темноты, я же видел, как ты себя раньше вела, – недоуменно ответил он, и тут же сообразил: – А, ясно. Боялась, что тебя кто-то изнасилует опять?
– Догадливый.
– Что, было очень больно?
– Больно – это не так страшно. Было унизительно.
Дан вздохнул:
– О, ну ладно. Давай завтра об этом поговорим. Я хочу спать. Обещаю, что сегодня тебя точно никто больше насиловать не будет, даже я. Спи.
Видимо, он обладает способностью к внушению, так как все время после его «спи» я моментально проваливаюсь в сон.


Источник: http://only-r.com/forum/43-252-2
СЛЭШ и НЦ автор Evita 3128 26
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Когда я работаю – я полностью погружаюсь в своего персонажа. Я больше ничем другим не интересуюсь. Актерство – моя жизнь!"
Жизнь форума
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!
1
Наш опрос       
Сколько Вам лет?
1. от 45 и выше
2. от 35 до 40
3. от 30 до 35
4. от 40 до 45
5. от 25 до 30
6. 0т 10 до 15
7. от 20 до 25
8. от 15 до 20
Всего ответов: 311
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 5
Гостей: 5
Пользователей: 0


Изображение
Вверх