Глава 3
Непримиримые Тане казалось, что она плавает в каком-то тумане. Ни руки, ни ноги не хотели слушаться, когда девушка попыталась пошевелиться. Но ей было так хорошо, так приятно находиться в этой странной невесомости, что, не открывая глаз, Таня блаженно потянулась. Почувствовав чье-то тяжелое дыхание на лице и цепкую руку, скользнувшую по бедру, она сморщилась и сделала бесплодную попытку освободиться. К ней склонился какой-то безобразный старикашка, который к тому же оказался гораздо проворнее ее – и Таня не понимала, куда девались ее силы.
- Отстань, извращенец, – заплетающимся языком пробормотала она, и сама не узнала свой голос. Потом Таня услышала нарастающий шум, хлопанье дверей, визг. Но тяжелые веки закрывались сами собой, и она снова провалилась в черную яму то ли сна, то ли обморока...
Кто-то резко рванул ее за руку, потянул. Девушка не отреагировала.
- Тут еще одна. Похоже, под кайфом – то, что надо, - прокричал над ее головой чей-то голос. Почему на английском? Тане казалось, что ей все снится... Нет, старикашка не мог так бодро орать. Она с трудом открыла глаза. Туман почти рассеялся. Деда как ни бывало. К ней склонилось красивое лицо – наверное, это и правда сон... Таня не могла управлять телом, но ее разум уже боролся с воздействием наркотиков, и она смутно осознавала, что находится в публичном доме, в комнате для свиданий, с купившим ее стариком...
- Вставай, детка, пора отдохнуть на нарах, - грубовато пояснил плод ее нездорового сна. Перед глазами все еще плыло и качалось, и Таня видела немного размытый силуэт парня в джинсах и темной рубашке, поверх которой застегнута кобура на ремне. В ярком электрическом свете его растрепанные волосы отливали бронзой. Он наклонился, и взгляд Тани скользнул по резко очерченным скулам, сурово сжатым красивым губам, подбородку в щетине; потом поднялся выше и тут же утонул в глубоких, манящих, гипнотизирующих глазах.
- Все равно где, только с тобой... – пробормотала Таня.
- Лучше уж воспользуйся своим правом молчать, - нахмурившись, ответил парень. Он потянул ее за руку, но Таня не шевельнулась.
- Ты такой красивый... я хочу, чтобы это был ты...
Он лишь стиснул зубы и подхватил ее на руки. Всего на миг одарил ее мрачным взглядом из-под ресниц, но сердце Тани забилось, как сумасшедшее. Она никогда не видела таких невозможно красивых, таких невозможно зеленых глаз. Он был совсем близко, крепко прижимая ее к себе. Так близко, что она чувствовала приятный запах его кожи и чуть касалась лбом колючего подбородка, когда ее голова безвольно падала на бок. Шея, ямочка у ключицы, к которой захотелось притронуться губами... Таня прижалась к нему, совершенно себя не контролируя, и опьяненно прошептала:
- Забери меня на всю ночь... я сделаю все, что ты захочешь... Даже без денег...
Он чуть отстранился, но не успел ответить, потому что Таня обхватила ладонями его лицо и поцеловала – дерзко, пылко, отчаянно. Его подбородок был очень жестким, а губы таким мягкими...
В этот момент дверь распахнулась под громкий возглас:
- Эдвард, что там у тебя?
Вошедший замер на миг, а потом расхохотался, когда парень резко отстранился от Тани.
- Ну ничего себе! Решил совместить работу с развлечением? Не полагается... Как велик бы ни был соблазн. Горячая, да?
- Она просто съехала с катушек от наркоты, вот и все. Пошли, - буркнул Эдвард, быстро выходя из комнаты. Таня, с трудом понимавшая, что происходит, уткнулась лицом ему в плечо и отрубилась.
Она пришла в себя уже в машине, мало чем отличавшейся от микроавтобуса, в котором девушку вывезли за границу: решетки на окнах, полумрак... и подруги по несчастью, сидящие рядом.
- Куда нас везут? – спросила Таня. У нее было очень плохое предчувствие. Девушки лишь смотрели на нее испуганными глазами. Только тогда Таня поняла, что они, скорее всего, и английского-то толком не знают.
- Туда, где вам и место. В лондонскую тюрьму, - услышала она пояснение. Парень за перегородкой почему-то показался ей знакомым.
- Да что ты говоришь! Кто ты вообще такой, чтобы определять для меня место? – фыркнула Таня, задетая его пренебрежительным тоном. Он повернулся и посмотрел на нее.
- Твой ядовитый язык тебе не поможет, только навредит, - констатировал парень. От его взгляда что-то дрогнуло у нее внутри. Но думать о его красивых глазах не время. А нелестные слова и презрение в голосе вызывали чувство протеста и желание прирекаться, делая все ему назло. Похоже, срабатывала защитная система организма.
- Не волнуйся, там найдется много занятий для тебя, хоть и не по специальности. Может, научишься работать не только известным местом.
От такого комментария Таню затрясло.
- Не твое дело, поганый коп, где и как я работаю.
- В ближайшее время это будет моим делом, так что привыкай.
Машина въехала во двор тюрьмы, и автоматические ворота закрылись. Таню охватило незнакомое прежде чувство ужаса и безысходности... Ведь преступный притон, откуда не сбежать, остался позади. Так почему ей страшно именно сейчас? Почему она не чувствует облегчения? Решетки... Толстая проволока, мрачные здания...
Ничего, еще можно найти выход. Ей просто нужно это обдумать, обратиться за помощью к полицейским – и все выяснится.
- Ты что, уснула?
У дверцы машины стоял тот самый, довевший ее до белого каления, коп. Таня упрямо вжалась в стену, хоть остальные прибывшие давно вылезли.
- Отвали от меня!
Вместо ответа он нагнулся, схватил ее за руку и потянул за собой. Тане пришлось подчиниться, чтобы не обцарапаться о металлическое покрытие.
- Мне больно! – пытаясь вырваться, крикнула она.
- Простите, мисс шлюха, но на меня возложена почетная миссия проводить вас в камеру.
Таня спотыкалась на дороге, а он все больнее сжимал ее запястье. Черт, на коже останутся синяки.
- Ну и манеры у тебя, коп!
- Извини, что не расстелил красную дорожку. Не нашлось, – съязвил он.
Таня в отчаянии озиралась по сторонам. Облезлые стены, потрепанный матрас, маленькое окошечко... На ней было грязно-серое бесформенное платье, перед ней – миска с непонятным варевом, а над ней – потрескавшийся темный потолок. Даже небо за окном было пустым и пасмурным, как ее душа в данный момент. Вот чем закончилась ее авантюра... Но спасение ли это? Конечно, все должно выясниться. Она ведь прекрасно владеет английским, немало общалась с иностранцами, поэтому должна понять все тонкости и все объяснить сама. Ведь есть же база данных, по которой можно проверить...
Таня лежала и смотрела в потолок, не притронувшись к еде. Все сменялось перед ее мысленным взором, как в калейдоскопе, не давая покоя. Как же так получилось? Почему она вообще оказалась в Англии? Ведь, насколько Таня помнила, в микроавтобусе и самолете рядом с ней сидели девушки не из приемной маленькой «фирмы». Может быть, полиция приехала, но не успела помочь именно ей? Она помнила очень мало. Тот мотель, укол, дурман, пыхтящий старик на ней... А потом красивое, злое лицо... убийственное презрение...
Под вечер женщина-надзиратель повела Таню на допрос. Девушка втайне обрадовалась – ведь это шанс выяснить правду, договориться с полицейскими, втолковать им, что она всего лишь жертва в этой истории...
В коридоре она увидела своего обидчика.
- Эдвард, она в твоем распоряжении.
После этих слов сердце Тани тоскливо сжалось. Вот и конец надеждам. Ему она не признается никогда.
- Заходи. Располагайся, - пригласил он, закрывая дверь.
- Я ничего тебе не скажу. Пусть пришлют другого копа, - заявила Таня упрямо.
- Придется довольствоваться мной. Ах, какая досада! Что, я не в твоем вкусе, крошка?
Он бросил на нее холодный взгляд.
Но Таня не осталась в долгу.
- Ты хочешь допросить меня или трахнуть? – нагло огрызнулась она.
- Сядь, - резко произнес Эдвард. Таня не возражала.
Она опустилась на стул и нарочно закинула ногу на ногу, обнажая колени.
- Не испытывай моего терпения, шлюха, - прошипел он, склоняясь к ее лицу.
- Что, руки чешутся меня ударить? Не стесняйся, на мне уже есть парочка симпатичных синяков.
Таня подняла руку, демонстрируя.
- Сама напросилась, - он отвел взгляд. – Даже не думал, что шлюхи такие неженки.
- Я дорогая шлюха, не забывай. Моя кожа должна быть гладкой, бархатной, чтобы понравилась клиентам... – прошептала она у его губ, проведя кончиками пальцев по своей шее. Эдвард резко отпрянул, стиснув зубы. Он отошел в другой конец комнаты и, не глядя на Таню, спросил:
- Как тебя зовут?
- По-разному... – пожала плечами девушка. Потому что так всегда отвечали проститутки из фильмов.
- Будет лучше, если ты сразу начнешь давать правильные ответы.
- Ладно. Я Амбер, я из неблагополучной семьи, я люблю деньги, потому и занимаюсь тем, чем занимаюсь. Это правильный ответ?
Таня специально провоцировала этого полицейского. Он как-то странно действовал на нее. И заставлял нападать, защищаясь. Единственное, чего она не собиралась делать – унижаться перед ним, говоря правду. Ей не позволяла гордость. И его несправедливое, уничижительное отношение к ней.
- Давно ты этим занимаешься? – равнодушно спросил он.
- Лет с шестнадцати.
- И ни разу не попадалась?
- Ты здесь коп. Вот и проверь.
- Часто употребляешь наркотики?
- Не употребляю.
- Лучше признавайся.
- Если ты так хочешь, иногда, - безразлично отозвалась Таня.
- Что знаешь про Соню Лейк?
- Ничего.
- Она умерла от передозировки наркотиков. Ее тело нашли недалеко от вашего притона.
- Я никогда ее не встречала.
- Говори правду! Это уже не шутки, ясно? – взорвался он.
- Я вообще больше ничего не скажу. Имею право молчать.
Он мерил комнату шагами, не глядя на Таню.
- Молчать – не в твоих интересах.
- Не надо меня запугивать. Я хочу вернуться в камеру, - заявила девушка.
Вновь оказавшись на нарах, Таня уткнулась лицом в твердую подушку. Ей хотелось заплакать, но это был не ее способ борьбы с бессильем. Что она наделала? Из личных антипатии и протеста ухудшила свое положение, вступив в опасную игру. Наговорила на себя, созналась в вещах, к которым не имела никакого отношения... Есть ли на свете вторая такая идиотка?! Все это из-за него, поганого копа! За что только ему даны эти красивые глаза, чувственные губы, волнующее тело? Какая-то насмешка природы. Ведь встретившись с ним на улице или в клубе, в своей прежней жизни, при других обстоятельствах – она непременно соблазнила бы и соблазнилась. Но ей никогда раньше не приходилось сталкиваться с сочетанием неотразимой внешности и мерзкого характера. Да, ее пассии были самолюбывыми, были недалекими, были романтичными, были педантичными – в общем, разными. Заучки, весельчаки, нытики, «горы мускулов», ловеласы, скромники... За последние пять лет Таня не раз меняла вкусы. И ни разу никто не соответствовал ее запросам. Может быть, потому что она сама не знала, кто ей нужен. Но ее всегда ценили, ею восхищались, в нее влюблялись. А этот коп... Да какое право он имеет презирать ее, издеваться, грубить?..
Таня и не заметила, как прошла неделя ее пребывания в тюрьме. Чувствовала она себя ужасно. К счастью, с Эдвардом за это время она виделась всего раз, во время второго допроса, где, кроме обычного «обмена любезностями», он от нее ничего не добился. Другой полицейский только ухмылялся, наблюдая за ними, но не встревал. Конечно, Тане не представилось возможности поговорить с ним. Второй бедой стали ее натянутые отношения с группой заключенных из соседней камеры. Их главная «духовная наставница», местный криминальный авторитет, постоянно приставала к Тане, превращая ее жизнь в сущий ад. Опрокидывала еду в столовой, обзывала, пару раз даже лезла в драку. А «на каждый день» просто устраивала маленькие будничные гадости. И одна из таких выходок дорого обошлась девушке.
Во время очередного допроса Эдварда, который, как всегда, не дал ему ничего, Таня почувствовала резкую боль под ребрами и ниже. В животе все сводило, но она мужественно держалась, не показывая врагу своих мучений. Так и не добившись от нее ничего толкового, Эдвард повел девушку обратно в камеру. Неожиданно Таня пошатнулась, схватившись за стену, и он машинально поддержал ее. Но девушка упрямо вырвалась, заходя в распахнутую дверь. Только не успела сделать и двух шагов, как приступ в животе согнул тело пополам. Таню вырвало. Опустившись на колени, она всхлипывала и дрожала от слабости и сильной тошноты. А еще оттого, что Эдвард стал свидетелем ее стыда и унижения. Невыносимо – выставить себя такой жалкой и больной в глазах врага. Таня уже представляла, дочего она страшная и вонючая. Ненавидя себя, девушка прошептала, отвернув лицо:
- Я могу вымыться?.. Пожалуйста.
Молчание. Конечно, какой хороший способ отыграться на ней! Отомстить...
- Оставь меня одну, - пытаясь сохранить остатки гордости, произнесла Таня, сжав руками плечи. Она сама была себе отвратительна.
- Я позову Сью. Она отведет тебя в душ. А потом к доктору, - услышала Таня его приглушенный голос.
Должно быть, она мучилась с самого утра, но ничего ему не сказала. Эдвард посмотрел на спину девушки, ее опущенные плечи, спутанные волосы... У него появилось странное и неуместное желание протянуть руку и погладить ее, казавшуюся теперь такой беззащитной, по голове...
- Надо было сразу объяснить, что тебе плохо, а не изображать тут непоколебимую орлеанскую деву.
- Удивительно, что такой недалекий коп, как ты, знаком с историей. Видимо, ты просто большой специалист по девам. Такой правильный, – как всегда попыталась уколоть его Таня, но ее голос был предательски слабым. Не собираясь прирекаться с ней, Эдвард молча закрыл дверь и повернул ключ в замке. И вдруг она, повернувшись к нему, чуть слышно шепнула:
- Спасибо.
Он чуть нахмурился, потом едва заметно кивнул и ушел.
Эдвард откинулся на спинку стула, закрыл глаза и устало потер виски. «Думай, Эдвард, думай!.. Итак, что мы имеем? Загородный публичный дом, занимающийся подпольной торговлей женщинами и, возможно, наркотиками. Загадочная смерть Сони Лейк, тело которой было найдено в пригороде Лондона. Экспертиза подтвердила, что ее организм отравлен наркотиками и алкоголем, и что она умерла во время или после довольно грубого полового акта. Впрочем, обычных следов изнасилования не было. Да и к чему насильнику терять время, пичкая жертву наркотиками на заброшенном складе, где ее криков все равно никто бы не услышал? Если бы у нашедшего тело водителя не сломалась неподалеку машина, труп девушки не обнаружили бы еще очень долго. Значит, те, кто его прятал, не стали утруждаться и заметать следы. Размазанная по лицу яркая помада, откровенная одежда и данные в компъютере, подтвердившие тот факт, что Лейк несколько раз попадалась за занятие проституцией, не оставляют сомнений в том, какого рода деятельностью продолжала зарабатывать на жизнь умершая. Все очевидно. Надо только связать наркотики и злочастный притон, который уже несколько лет успешно процветает. Непостижимым образом преступникам все время удавалось выкрутиться. Но не на этот раз.»
Эдвард работал в отделе по борьбе с наркотиками. Дело Сони Лейк было тесно связано с другим случаем – самоубийством пациентки психиатрической клиники. Девушка соблазнилась легкими деньгами и сбежала из дома. Но вместо обещанных бедной россиянке «золотых гор» нашелся «потрясающий» выбор – проституция или порнография. Способы убеждения вроде больших доз наркотиков, побоев, а потом и неоднократных изнасилований довели 16-летнюю девчонку до того, что она, убегая из публичного дома, спрыгнула с четвертого этажа в кузов остановившейся во дворе машины, поломав несколько ребер, руку и ногу. А позже, после длительного лечения в больнице, так и не отошла от пережитого и перерезала вены осколком от разбитой бутылки...
Но за неимением доказательств публичный дом закрыть не удалось. Когда приезжала полиция, все там казалось образцово-показательным: на первом этаже – бар, сверху – мотель... На длинном шоссе таких второсортных гостиниц было немало. Неделю назад облава завершилась удачно – поздней ночью в нескольких комнатах полицейские обнаружили клиентов с девочками, и одна из них была конкретно накачана наркотиками. Та самая, Амбер.
Эдвард закрыл глаза. Потом снова открыл. Никакой разницы. Ее лицо все равно стояло перед ним. Удивительно красивое, с тонкими чертами, с бездонными синими глазами... Очень дерзкими глазами. Каждый раз, когда она злилась, они были похожи на бурный и мятежный океан. Два нераскрытых океана... Которые темнели, искрились невидимыми молниями, и все равно манили...
- Эдвард!
Парень чуть встрепенулся, и, повернувшись, увидел вошедшую в кабинет Сью.
- Я насчет той девушки, Амбер. У нее отравление, врач предполагает, что кто-то подсыпал ей в еду листья молочая – такое здесь случается не в первый раз, способо «прописки». Она сейчас в медпункте, останется там на ночь.
- Спасибо, Сью.
- И еще – врач сказал, что у нее чистые вены, наркотики вкалывались всего несколько раз. Анализы очень хорошие для девочки «со дна общества».
- Она не скрывает, что ее держат для богатых клиентов, - Эдвард и не заметил горечь в собственном голосе.
- Мне кажется, здесь что-то не так... – понимающе произнесла Сью. – Она непохожа на одну из...
Эдвард бросил на женщину мрачный взгляд.
- Я видел ее с тем стариком в кровати. Отвратительно... Знаешь, ничто не оправдывает занятия проституцией. Что может заставить стать шлюхой такую девушку? Не пьяница, не наркоманка. Она молода, здорова, красива.
Эдвард поймал внимательный взгляд Сью и резко добавил:
- Ну да, красива. Не смотри так на меня – это может так же отталкивать, как и привлекать.
- Будь осторожен, Эдвард. Для простой заключенной ты слишком непримиримо к ней относишься. И слишком открыто демонстрируешь неприязнь. Такая ненависть может очень скоро перерасти в...
- Спокойной ночи, - с несвойственной ему бестактностью оборвал ее Эдвард.
Сью беззлобно улыбнулась и вышла, сказав:
- И тебе того же...
Он всегда относился к женщине, как к доброй тетушке, но на этот раз с трудом подавил желание нагрубить. Не может быть, что его переживания настолько очевидны. Все это просто ерунда. Никакая Амбер не должна и не может стать его пагубным пристрастием. У него ведь есть Джессика – милая, тихая, преданная. Та, у которой вся жизнь по расписанию. Та, которую он почти любит...
Через день, когда Таня поправилась, за ней пришла Сью и снова повела в комнату для допросов. На этот раз кабинет был другой и – Таня чуть не захлопала от радости в ладоши – полицейский тоже был другой. Постарше и посолиднее прежнего, а значит, договориться будет легче. Смерив девушку оценивающим взглядом, он указал на стул. Таня заметила, что стол, за которым они сидят, расположен напротив большого зеркала в стене. «Все ясно, по ту сторону кто-то смотрит и слушает. А КТО это, можно спорить на деньги», - подумала Таня недовольно. И все равно она была полна решимости рискнуть.
- Итак, начнем, - полицейский вытер пот со лба и уставился на нее сверлящим взглядом. – Давно ты занимаешься проституцией?
- Нет.
- Раньше ты говорила по-другому, - нахмурившись, произнес он, посмотрев бумаги.
- Я врала.
- И почему же?
- Я не под присягой.
- Слушай, мы здесь не играемся, а расследуем дело об убийстве.
- Я тоже не играюсь.
Похоже, этот коп ненамного интеллигентнее напарника. Им что, давали уроки грубого поведения?
- Давно работаешь в этом публичном доме?
- Тот день был первым.
Его взгляд стал еще более хмурым.
- Тебе поможет только правда.
- Я уже начинаю сомневаться, что кто-то здесь хочет ее слышать, - заметила Таня.
- Говори, - буркнул он.
- Хорошо. Меня зовут Таня, я журналист и...
- А я – мальчик с пальчик, - с ехидством перебил полицейский. – Кто поверит в эти сказки?
Это стало последней каплей в чашу ее терпения.
- Я вижу, что ты мальчик с пальчик. Размерами похвастаться не можешь, - со всем переполнявшим ее презрением медленно и отчетливо произнесла Таня.
Лицо копа так побагровело, что светлых бровей и ресниц стало почти не видно. Девушка не успела отскочить, потому что он резко поднялся и схватил ее за волосы, рванув к себе.
- Ты пожалеешь, шлюха. Я тебе предоставлю возможность убедиться, с пальчик у меня или с дубинку, когда тебя сделаю, - взбешенно прошипел он у ее лица.
В этот момент дверь распахнулась, и полицейский отпустил ее. Шею Тани свело от боли, слезы подступили к глазам. Она проклинала свой дурной язык, в который раз сослуживший ей плохую службу. Кто ее защитит, если даже полицейские ведут себя так бесстыже и грубо?
- Спасибо, Роджер. Дальше я сам, - голос Эдварда, казалось, зазвенел в ее ушах.
- Тогда убери ее отсюда. Мне надо допросить еще нескольких.
Взяв Таню за локоть, Эдвард вывел ее из кабинета и втолкнул в соседнюю дверь.
Она оказалась как раз перед стеклом.
- Значит, отсюда ты подглядывал за мной? Извращенец, - буркнула Таня.
- Сказала б спасибо. С Роджером такие шутки не проходят.
- Правда? – она посмотрела ему прямо в глаза. – Для вас так естественно относиться к нам, как к нелюдям, но трахаете с удовольствием, - с горечью выпалила девушка. Вопреки ее ожиданиям, Эдвард не отворачивался, а смотрел на нее долгим, пытливым взглядом.
- Ты можешь хоть раз сказать правду?
- А зачем? Ты для себя уже все решил. Я шлюха, я ничтожество, значит можно меня бить, оскорблять и унижать. Только знаешь, что? Я имею право защищаться. Мне никто не платит за неприкословное подчинение приказам поганого копа.
- Здесь я начальник, а ты подчиненный.
- Ты мне не начальник. И не думай, что если у тебя есть наручники и пистолет, я буду бояться и юлить.
Он неожиданно усмехнулся.
- Это я уже понял.
- И не прячься за стеклом, думая меня обмануть и что-то узнать.
- Я и не прятался.
- Нет, ты глазел на меня отсюда, молча, исподтишка. Возможно, ждал, когда уберется твой дружок, и я буду сидеть там одна, в духоте, ожидая вашей милости. Или хотел что-то увидеть... что-то интересное...
- Что, например? – равнодушно глядя ей в глаза, спросил он.
- Ну, допустим, что, разопрев от жары, я сделаю вот так...
Она расстегнула несколько пуговиц на платье. Струйки пота потекли в ложбинку между грудями.
- Или вот так...
Таня подняла платье, обнажая стройные ноги почти до трусиков.
- Прекрати, - резко прознес Эдвард, отводя взгляд от ее тела, и снова посмотрел в дерзкие глаза. - Со мной этот трюк не пройдет.
- О чем ты?.. Ах, о взятке натурой! – догадалась Таня. – Размечтался. Хотя, что тебе еще остается... – издевательски добавила она.
Его глаза потемнели, челюсть напряглась, но руки оставались в карманах. Как же все-таки смешны особы мужского пола, когда задеваешь их самолюбие!.. Эдвард включил рацию и громко сказал:
- Допрос окончен. Заключенную можно отвести в камеру.
Таня с удовлетворением отметила, что его движения стали нервными и напряженными. И ей это понравилось. Эдвард так забавно от нее шарахался. Почему бы не подразнить еще?
- Боишься оставаться со мной наедине? – спросила Таня.
Подойдя к нему, она скользнула взглядом по его губам, подбородку, ямочке на шее. Она уже не знала, что было бы приятнее – ругаться с ним или целоваться. Эдвард ничего не делал, ничего не говорил, просто стоял совсем близко и смотрел ей в глаза, но сердце Тани билось все сильнее и сильнее. Ее рука неожиданно легла на пояс его джинсов, потом скользнула под плотную футболку и коснулась горячей кожи. У Тани перехватило дыхание, когда она почувствовала под своей ладонью крепкие мускулы. Девушка очнулась в тот момент, когда открылась дверь и вошла Сью. Еле сдерживая улыбку, та спросила:
- Допрос правда окончен?
- Да, так же как неудачные попытки меня соблазнить, - хмуро глядя на женщину, пояснил Эдвард.
- Не попытки неудачные, а ты неудачник, - отпарировала Таня, ехидно улыбнувшись и, помахав ему ручкой, пошла вслед за Сью.
Источник: http://anti-robsten.ucoz.ru/forum/
