Аннабель не могла в это поверить. Ее заперли в камере, как преступницу, и в этом виноват Пабло. И Джон, который из-за красивых глаз Гутьереса все ему рассказал... Она ничего плохого не сделала, но сидит за решеткой уже пятый день. Сутки по прибытии провела в лазарете. Отказалась увидиться с Джонни. Используя свое право позвонить, набрала номер Сальмы, чья визитка оказалась в кармане куртки. Девушка привезла ей кое-какие необходимые вещи и пообещала позаботиться о делах. Они могли поговорить еще десять минут. И Аннабель спросила: - Как здоровье дяди Сантьяго? - С ним все в порядке. Любовь семьи всегда лечит. И это самое главное. - Расскажи мне немного о Санти... Ани отвела взгляд и покраснела. - Ты уже говорила, что любишь его, так что не смущайся, Анна. Я знаю его почти шесть лет. Я дружила с Хуакиной. - Девушкой, которая погибла? Какой она была? – не удержалась Ани, пытливо глядя на Сальму. - Смуглая, черноволосая, очень «горячая»... Мы много смеялись, танцевали, путешествовали. Она заканчивала магистратуру, мечтала стать писательницей. Интересовалась историей и политикой... Ты, наверное, знаешь, что в нашей стране долгое время было очень неспокойно, война между наркомафией и полицией длилась много лет. Политическая обстановка осложнялась... Молодежь перестала веселиться и начала бунтовать. Парни и девушки не раз погибали в перестрелках – на улицах, в барах, на дорогах... Многие потеряли своих друзей. Тут уж было не до праздности. Хуака, конечно, не осталась в стороне. Она боролась за справедливость вместе с Санти и горсткой мятежной молодежи. И однажды пуля ее настигла... Она умерла на руках Сантьяго. С тех пор он забыл об осторожности, словно искал смерти. Он больше не встречался с девушками, ну может только на одну ночь... Сантьяго изнурял себя работой. Его не раз ранили, он тяжело болел, но по-настоящему страдал только когда что-то случалось с близкими. Он одиночка, Анна. Даже если ты ему дорога, Санти не позволит тебе приблизиться. Аннабель вытерла слезы. - Он не любит меня? - Мы не настолько откровенны друг с другом, и я не знаю, что у него на сердце. Но мне кажется, что он пытается защититься, отгородить себя от новой боли. Поэтому он не хочет жены и детей. Санти видел слишком много смертей. Он знает жизнь, такую реальную и жуткую, что не может мечтать и идеализировать ее... Ты из другого мира... Прости, это, конечно, не мое дело... – спохватилась Сальма. – Я не хотела причинить тебе боль. - Я понимаю. К тому же, я дочь его врага. Гордон Краун – воплощение зла для Сантьяго. И еще многих людей... - Санти не злопамятен. Он никогда не юлит. Если он что-то тебе говорил, не сомневайся в его словах. Я только предупреждаю... Мы, девушки, мечтаем о красивом доме с белыми занавесочками и счастливыми детишками, о любящем муже, который все для нас сделает... Санти – очень хороший человек, я им восхищаюсь и ценю, но он никогда не войдет в эту красивую девичью мечту, если она у тебя есть. Боль не проходит бесследно... – тихо закончила Сальма. Ее взгляд был полон жалости. - Прости... Я всего год замужем и очень счастлива. Это так некрасиво с моей стороны разбивать твои надежды о таком же счастье, но... - Неважно. Спасибо, Сальма. Я ни на что и не надеялась. Я просто любила его. И всегда буду любить. – сквозь слезы шепнула Ани. – Он часть меня. В их сторону направлялся полицейский. - До свидания, Сальма. Спасибо за все. - Я всегда помогу тебе. Ты хорошая девушка, Анна. Избавься от чувства вины. То, что ты сделала, приехав в Колумбию – по-настоящему благородно. - Это не благородство. – с горечью произнесла Ани. – Это своеобразный подкуп Богу. Я хотела купить его прощение... - Ты могла просто забыть обо всем и жить в свое удовольствие. - Девушки, время давно закончилось. Вам пора, – обратился к Сальме охранник. - Да, спасибо, что не выгнали раньше, – улыбнулась девушка. - Ну, здесь не такой строгий режим. Ваша подруга у нас только временно, пока все выясняется.
И вот, эти выяснения тянутся почти целую неделю. Аннабель лежала в камере на койке с удивительно удобным для тюрьмы матрасом, ходила погулять на улицу, ела без аппетита, чтобы поддержать силы. Часами смотрела в небольшое окно на синее, освещенное жарким солнцем небо... И часто плакала – беззвучно, уткнувшись лицом в подушку, сдерживая дрожь. Ей было холодно и одиноко.
И в один из дней, когда она стояла у окна, глядя в небо, ее сердце дрогнуло от одного-единственного тихого: - Ани... Ее тело ослабело от звука этого голоса, который она так давно мечтала услышать. - Посмотри на меня, пожалуйста, – попросил Санти. - Не надо, Сантьяго. Меня отсюда выпустят, и я уеду. Я не хотела тревожить тебя... Раздался скрежет металла о металл, резкий, громкий скрип открывшейся и снова закрывшейся двери. Ани сжала пальцами шершавый выступ окна. И тогда родной голос произнес совсем рядом: - Я никогда не поверю, что ты хочешь уехать, даже не взглянув на меня. Mi cielo… Эти слова звучали так нежно. Ани задрожжала всем телом и, повернувшись, оказалась в объятиях Сантьяго. Он прижал ее к себе, и Аннабель почувствовала его дыхание у виска. Обняв Санти, она молчала, слушая стук его сердца, ощущая тепло его тела, вдыхая его запах – и в ее груди не хватало места нахлынувшим чувствам. Они рисковали вырваться наружу, сметая все на своем пути, поэтому Ани неожиданно оттолкнула Сантьяго и отступила на несколько шагов. Их глаза встретились, и Аннабель окатило горячей волной страсти, волнения и желания. Он ничуть не изменился. И все так же лишал ее душевного равновесия одним своим взглядом. - Почему ты здесь? Как узнал обо мне? – недовольно спросила она, пытаясь защититься. - У меня есть друзья в полиции. Да и твои друзья говорили со мной. - Друзья? Эти предатели Джон и Пабло? Пусть катятся куда подальше. Никто мне не нужен. Сама справлюсь. - Узнаю мою Ани, – чуть заметно улыбнулся Санти. Стараясь не цепляться, как за соломинку, за нежное слово «моя», Аннабель сердито буркнула: - Так зачем ты пришел? - А нужна причина? Ты в Колумбии, ты даже была в доме моей матери... - Откуда ты знаешь? - Я знаю не только это, Ани, – тихо произнес он. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? - Нет. - И сколько ты собираешься здесь сидеть? Ты слишком упряма. Только сейчас не время экспериментировать. У тебя опасный срок. Анинабель почувствовала, что земля уходит из-под ног и прижалась спиной к стене. - Около шести недель... Если будешь нервничать и плохо есть, можешь потерять ребенка. Не удержавшись, Аннабель заплакала: - Это только мое дело! Я справлюсь. Как ты вообще узнал? - Я же сказал, у меня здесь знакомые. И поскольку ты сама, вместо того, чтобы позаботиться о себе сейчас, делаешь разные глупости... Ты вообще не должна была приезжать сюда. - Ясно. Но я в Колумбии не из-за тебя. Уходи и не заставляй меня нервничать, раз ты так заботишься о моем здоровье. - Как хочешь, – спокойно произнес Сантьяго, видя, что Ани смотрит в стену. – Ты здесь не из-за меня, ты лезешь куда не следует, рискуешь своей дурной головой, не думаешь о будущем... - Тебе-то какое дело? – огрызнулась Аннабель. - Ведь этот малыш... может быть моим, – тихо, словно что-то сдавливало его грудь, ответил Сантьяго. - Может быть твоим? – с болью повторила Ани, подняв на него полные слез глаза. - То есть, ты думаешь... - Прости, но... ты ведь была замужем, и... - И ты решил, что я так легко забуду тебя и брошусь в объятия первого встречного? Так ты обо мне думаешь? – у Ани все тряслось внутри от боли и злости. – Ну конечно, я ведь избалованная, непостоянная девчонка, которая всем вешается на шею, в том числе и тебе. - Я совсем не это хотел сказать... - А что ты хотел сказать, Санти? Я не искала тебя, мне ничего не нужно. Просто помоги мне выйти отсюда, и я уеду, исчезну навсегда. Я не буду тебе мешать... - А тебе не приходило в голову, твою дурную, ветренную голову, что я могу хотеть этого ребенка? – потеряв терпение, оборвал ее излияния Сантьяго. Аннабель задохнулась от обиды. Но потом взяла себя в руки и почти равнодушно ответила: - Я знаю, что ты не хочешь детей. И знаю, почему. Прости, что так получилось. У тебя, наверное, много вопросов – почему не предохранялась, почему не сделала аборт, почему вообще легла с тобой в постель... - Ани, я знаю ответы на эти вопросы. Я тоже был там. Аннабель горько усмехнулась: - Ах, да, я и забыла, что ты очень ответственный. - Прекрати, – резко сказал Санти. – Ты шипишь на меня, как... - ...ядовитая змея, – закончила за него Аннабель. – И могу укусить. - У меня есть надежное противоядие. Сантьяго привлек ее к себе, и девушка почувствовала, что с трудом владеет собой. По телу разливалась приятная слабость. - Отпусти меня. Сейчас же. - Ты всегда хочешь одного, а требуешь другого? - Отпусти! – угрожающе процедила она сквозь зубы. Ее ногти до боли впились в его плечи, но Сантьяго не разжал рук. - Я и не думал, что ты легко уступишь, но я тоже легко не сдаюсь. Ты нужна мне. И я буду сносить все твои царапины, побои, визги, писки, истерики... Если понадобится, привяжу к себе. Или буду любить до потери пульса. И ты сдашься, Ани. Потому что любишь меня. - Нет, – упрямо сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза. - Не сдашься или не любишь? - Просто нет – и все, – буркнула Аннабель. - Какой ты еще ребенок... – покачал головой Санти. Это ее задело. - Не смей так со мной разговаривать! Девушка снова оттолкнула его. - Если я уже не такая красивая, это не дает тебе права издеваться. Неожиданно она снова расплакалась и начала заикаться. - Я знаю, ч-что бледная, х-худая, стала п-похожа на мальчишку в этой одежде и с-с-со стриженными волосами... И я, н-наверное, воняю, потому что меня вырвало утром... Т-теперь я не подошла бы для п-приключения на одну ночь. Ты не захотел бы меня... - Ани, милая... – шепнул он, но Аннабель не заметила промелькнувшей в его голосе нежности. - Я тебе покажу, какая я милая! Она рванулась к Сантьяго и принялась отчаянно лупить его кулаками: - Убирайся! Я тебе не ребенок! Я просто идиотка, которая мечтает о невозможном! Влюбленная в мечту идиотка! Не обращая внимания на побои Аннабель, Санти сгреб ее в охапку и закрыл рот жгучим поцелуем. Она мотнула головой, но его ладонь легла на затылок девушки, и Сантьяго практически заставил ее ответить на поцелуй. Тумаки становились все реже и реже. В конце концов руки Ани обвились вокруг его шеи, и она жадно прижала Санти к себе. Слезы вмиг высохли, и девушка почувствовала невероятную радость, настоящее ликование. Он еще и не думал отпускать ее, а Аннабель уже мысленно шептала: «Еще... еще... только не разжимай рук, только не отрывай губ...» Кто-то громко и некстати закашлял, и Ани почувствовала, что волшебство тает. Комната перестала кружиться, все встало на свои места. За решеткой стоял полицейский. - Время вышло, – казалось, он с трудом сохраняет строгость в голосе.
Ани оттолкнула Сантьяго в очередной раз. - Ты же слышал, вот и уходи. Но она уже не могла обмануть его своим грубым тоном. Ее губы и руки сказали Санти слишком много. - Хорошо, Вella. Но... только одну секунду, – обратился он к охраннику. Санти нежно провел кончиками пальцев по щеке Ани и шепнул ей на ушко: - Не похожа ты на мальчишку. И ты очень красивая. И я хочу тебя. И не на одну ночь. Ани покраснела и от его близости, и от его слов. А когда подняла глаза, встретила взгляд Сантьяго. Они долго смотрели друг на друга. Ее губы молчали, но сердце шептало ему: «Я вся твоя, любимый, ты же знаешь. Я вся твоя, навсегда, навсегда...»
Всю ночь Аннабель не могла уснуть, чувствуя волнение и сладкий трепет в груди. Она забыла о тюремных стенах и решетках, о жаре и мучившей ее тошноте. Сантьяго заполнил собой все ее мысли. Один его взгляд, всего один взгляд – и земля начинала уходить из-под ног. Вот уж поистине: «Отведи от меня глаза свои, они вызывают во мне дрожь!» Самая великая песнь любви вторила голосу ее сердца. И ей, как возлюбленной царя Соломона, хотелось обойти город, все улицы, все площади, чтобы найти и вернуть любимого...
Утром пришел охранник и отвел Аннабель в кабинет начальника отдела. Увидев сидящего за столом Пабло, девушка недовольно сжала губы. - Синьор Гутьерес поможет нам беседовать, – на ужасном английском вымолвил тучный седовласый господин. - Итак... – начальник смерил севшую напротив Ани строгим взглядом. – Так кто же вы на самом деле? Аннабель Краун, Аннабель Краун-Ворд или Анна Ворд? Пабло перевел, и Ани нахмурилась: - Неужели неясно, что все это я? Она еле сдержала негодование. Что за идиотский вопрос?.. - Нет, синьорита, неясно. Все это похоже на хитрые манипуляции. Почему вы вводите полицию в заблуждение? Кого пытались обмануть? - Взгляните на мои фото, наконец, спросите Джона... - Какого еще Джона? - Моего бывшего мужа, вот он знает, – почти переходя на крик, отчеканила Аннабель. - Нового приятеля Пабло? – начальник расхохотался, охранник тоже. - Да скажи же им! – со злостью прошипела девушка, повернувшись к Гутьересу. Тот ухмылялся. - Они не поверят. Твои бумаги на развод из Америки не переслали, так что по документам ты Аннабель Краун-Ворд, а по действующему паспорту – Анна Ворд. Одно лицо, две фамилии. Они считают, что документ поддельный. - Это же чушь. Объясни им, почему. - Я и сам не понимаю, почему. Ты сделала глупость, поменяв имя. Серьезные дела не прокручиваются так быстро. Бумажная волокита тебя подвела. Так что помочь я не смогу, прости... Начальник заговорил, и Пабло стал переводить: - Синьорита, Америка выдала нам вас, как наследницу Крауна. Пока не выяснится, что вы не имели ничего общего с деятельностью отца, вы будете жить под домашним арестом, получив расписку о невыезде. Аннабель была в шоке. - Что? И где же я буду жить? - Один человек поручился за вас, и поскольку нет причин ему не доверять... Синьор Сантьяго Родригес. - Вы с ума сошли? (Этого Пабло переводить не стал, покусывая губы, чтобы заглушить смех.) - Я не буду с ним жить! - Это приказ, синьорита Краун. Вам придется. - Какой-то абсурд! Я ведь учусь на юриста и кое-что соображаю. Я требую адвоката, вы ущемляете мои права! Аннабель вскочила, стукнув кулаком по столу. - Сядьте, – строго сказал начальник. – Мы и так слишком мягко к вам относимся, учитывая тяжесть преступлений вашего отца. Скажите спасибо Родригесу и Гутьересу, что заступились за вас. Здесь вам не Америка, у нас другая система правосудия. Так что лучше придержите свой язык. Ани так и тянуло выложить все, что она думает, но на этот раз она решила благоразумно промолчать. И побить Пабло при случае.
Молчала Аннабель довольно долго. Пабло побить ей не удалось, потому что он сразу куда-то слинял, так что девушке пришлось довольствоваться подушкой. Она бы подумала, что все это подстроено, но как-то не могла сочетать свое предположение со строгого вида начальником отделения. Только это странное решение о домашнем аресте, да еще в квартире Сантьяго, казалось Ани совершенным абсурдом. Как он этого добился? Разозлилась Аннабель не на шутку. И решила играть в молчанку.
Отдал бы всё, что было, ради того, чтоб увидеть тебя снова. Отдал бы даже мою жизнь и моё ружьё, мои сапоги и мою веру. Поэтому в траншее моего одиночества Твои глаза - мой свет, и ты - сияние моего сердца. И если бы я не существовал ради тебя, я не смог бы жить В пустоте этих дней неизвестности. И если бы я не существовал ради тебя, я не был бы счастливым, Как когда я уезжаю с твоими поцелуями, Зная, что когда вернусь, Ты будешь ждать меня. Увеличиваются биения моего сердца.
Снова видеть тебя - вот всё, что хочу я делать. Снова видеть тебя, чтобы суметь восстановить силы. Потому что без тебя, жизнь моя, я не счастлив, Потому что без тебя жизнь моя не имеет ни корней, Ни причины, чтобы жить.
То единственное, что я хочу - это суметь вернуться, Суметь избежать всех пуль и выжить. Твоя любовь - это моя надежда, а ты - мой боеприпас. Поэтому вернуться к тебе - это моя единственная миссия. И если бы я не существовал ради тебя, я не смог бы жить В пустоте этих дней неизвестности. И если бы я не существовал ради тебя, я не был бы счастливым, Как когда я уезжаю с твоими поцелуями, Зная, что когда вернусь, Ты будешь ждать меня. Увеличиваются биения моего сердца.
Снова видеть тебя - вот всё, что хочу я делать. Снова видеть тебя, чтобы суметь восстановить силы. Потому что без тебя, жизнь моя, я не счастлив, Потому что без тебя жизнь моя не имеет ни корней, Ни смысла, чтобы жить.
Ты - всё, что у меня есть, И я не хочу умирать, Не сумев ещё раз Снова тебя увидеть.
Потому что без тебя, жизнь моя, я не счастлив, Потому что без тебя жизнь моя не имеет корней. Снова видеть тебя - вот всё, что хочу я делать. Снова видеть тебя, чтобы суметь восстановить силы. Потому что без тебя, жизнь моя, я не счастлив, Потому что без тебя жизнь моя не имеет ни корней, Ни смысла, чтобы жить.
"...Мой отец говорил, что успех и неудача – обманчивы. Это лучший способ относиться к актерству, особенно, когда что-то из этого становится чрезмерным."