Творчество

POV Роберт

- Роб, о чем ты думал?!! Что за ребячество?!! Это самый глупый, опасный, безответственный поступок из всех, что ты совершал на моей памяти! – Разъяренная Стефани буквально металась по моей спальне, подкрепляя каждую фразу убийственным взглядом в мой адрес. – Ты представляешь, какие могут быть последствия? У тебя на носу промотур! А на тебя без слез не взглянешь! И ведь все могло бы закончиться еще хуже! Страшно даже подумать… Как ты мог? Ты же мне обещал!!!

К концу этой гневной тирады голос Стефани, и без того достаточно высокий, перешел в настоящий ультразвук, который проникал прямиком в мой многострадальный мозг и производил там какие-то необратимые разрушения. Я страдальчески поморщился

- Стеф, пожалуйста! Мне и так хреново… К тому же, ты мешаешь уважаемому доктору заниматься своим делом.

Привезенный Стефани особо доверенный пожилой врач, уже закончивший первичный осмотр моего ушибленного организма, посмотрел на меня с немой благодарностью. Видимо, его уши тоже сильно страдали от звуковой атаки моего возмущенного агента.
Стефани презрительно фыркнула, но голос слегка понизила.

- Доктор, так что с этим засранцем? Только не говорите мне, что необходима госпитализация! Это была бы настоящая катастрофа!

Врач, деликатно откашлявшись, проговорил, осторожно подбирая слова, чтобы не спровоцировать очередной всплеск эмоций разгневанной женщины.

- Ээээ, все не так страшно, как кажется на первый взгляд. Сознание ясное, рефлексы в норме, общее состояние удовлетворительное. Думаю, обошлось без сотрясения головного мозга. Просто сильный ушиб. Это лечится амбулаторно. Я оставлю нужные лекарства. Но главное для него сейчас – полный покой и отсутствие стрессовых факторов. – Выделив голосом последнюю фразу, добрый доктор выразительно посмотрел на Стефани. Блин, дай я тебя поцелую, чувак!

- Спасибо, доктор, вы меня успокоили! – Удивительно, Стефани выглядела слегка пристыженной. – Но не надейся, что я забуду, Роб! Мы с тобой еще поговорим на эту тему!

Я невольно содрогнулся от этой пугающей перспективы. Да, она мне этот случай долго припоминать будет!

- А что с лицом, доктор? Вы же понимаете, ему скоро предстоят публичные появления…

- Я как раз собираюсь вплотную им заняться, если позволите. – Пробормотал врач, доставая из чемоданчика сверток с хирургическими инструментами. Мой желудок предательски сжался при виде всех этих блестящих штучек, которые больше всего напоминали орудия средневековых пыток.

- Стефани! – Позвал я придушенным голосом. Надо ее чем-то срочно отвлечь, если она просечет, как отчаянно я трушу, то точно будет стебать меня этим до скончания веков. – Нужно, чтобы кто-то забрал из заповедника остатки моего байка. Негоже засорять природу!

- Ладно, сейчас распоряжусь. Гринписовец хренов! – Бросив на меня еще один убийственный взгляд, она, прихватив мобильник, вышла на балкон и прикрыла за собой дверь.

Мы с доктором вздохнули от облегчения. Хором.

- Ну-с, молодой человек, приступим! – Решительно проговорил эскулап и потянулся к своим устрашающим инструментам. Я поспешно зажмурил глаза. Чем меньше мне удастся увидеть, тем лучше!

На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь противным звяканьем инструментов, да моим оглушительным сопением.

- Должен заметить, вам весьма грамотно оказали первую помощь. Раны чистые, воспаления удалось избежать. – Проговорил доктор, накладывая на мою рану над бровью последний шов. – Вы должны быть благодарны этому человеку. Говорите, вас нашла молодая девушка?

- Угу. – Только и смог ответить я.

Ох, дорогой мой Айболит, зачем ты об этом спросил! Меня сразу окутало облако до дрожи реальных воспоминаний, и сладких, и горьких одновременно. Сидя с закрытыми глазами, так легко было вообразить, что моя прекрасная спасительница по-прежнему рядом, что это ее нежные руки касаются моего лица, что это ее дыхание шевелит мои волосы. И вот я словно наяву слышу ее тихий глуховатый голос… вижу ее теплый взгляд… золотые искорки в волосах… волнующие изгибы тела… чувствую пьянящий аромат кожи… ее дыхание на моих губах… наш ПОЧТИ поцелуй…

Ах ты, черт, опять! Какое счастье, что я успел переодеться в свободные домашние брюки, а то бы бедняга доктор однозначно решил, что я слишком рад его видеть. Дыши, Роб, дыши…

- Кстати, о девушке! – Вот проклятье, Стеф, оказывается, уже закончила разговор и вернулась в комнату. Я осторожно приоткрыл один глаз, наткнулся на ее острый испытывающий взгляд, и поскорей закрыл его обратно.

- Она, конечно же, тебя узнала? – В голосе Стефани вновь зазвенело напряжение, хотя, помня наставления доктора, она старалась держать себя в руках.

Я ничего не ответил и лишь безотчетно сжал челюсти, да так, что зубы заскрипели. Черт, вы что, сговорились терзать меня воспоминаниями? Перед глазами возникла сцена нашего прощания. Непонятное выражение ее бездонных глаз, взмах пушистых ресниц, румянец на щеках, прикосновение горячих губ к моей щеке… «Вам не о чем беспокоиться, мистер Паттинсон!»

- Ну конечно, кто бы сомневался! Черт, это может стать для нас большой проблемой. Все это, возможно, уже в твиттере, а к вечеру будет на всех фанатских сайтах. А уж если на нее выйдут журналисты… Огласка подобного рода негативно скажется на твоем имидже и вызовет массу ненужных вопросов во время промо. Ты уверен, что она не сделала фото, пока ты был без сознания?

- Она не делала фото. И она никому ни о чем не расскажет. – Процедил я сквозь зубы, не решаясь открыть глаза, чтобы не выдать бушевавших во мне эмоций.

- Роб, ты и правда сильно ударился головой! – Презрительно фыркнула Стефани. – Что за приступ ничем не оправданной наивности! Ты что, знаешь людей, которые отказались бы пропиариться за твой счет? Или отказались бы от той суммы, которую готово выложить любое издание за информацию о тебе? Вот, и я таких не знаю!

Я молчал, не зная, что возразить. Каждое сказанное ей слово кислотой разъедало мне душу. Потому что в каждом из них была горькая правда мира, в котором я живу.

- Можно, конечно, попытаться сработать на опережение. Связаться с ней и предложить денег за молчание. Ты знаешь ее имя и как можно ее найти?

- Нет, я не спросил ее имени. – Пробормотал я, и тут же невольно зашипел от боли и распахнул глаза – доктор принялся прижигать мои многочисленные царапины.

- Ох, Роберт! – Только и смогла сказать Стефани, закатив глаза и укоризненно покачав головой. Да, согласен, я конченый идиот, даже возражать не стану! Идиот, потому что струсил и позволил этой девушке вот так исчезнуть из моей жизни…

- Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас же посажу человека мониторить интернет. Может быть, нам удастся свести ущерб к минимуму.

- Она никому ни о чем не… – Начал было я, но моя циничная агентша с досадой отмахнулась от меня и снова обратилась к врачу:

- Лицо сильно пострадало? Как долго будут заметны следы падения?

- Думаю, могу вас обрадовать. Если заживлению ничего не помешает, то уже через неделю ваш красавец снова сможет покорять женские сердца!

Я поморщился, а Стефани воодушевилась.

- Что ж, может и не придется перекраивать программу мероприятий. Но я тебя все равно не простила, так и знай! – Ее указующий наманикюренный перст, казалось, готов был пронзить насквозь мое бренное тело. Я невольно зажмурился и подался назад.

- Надеюсь, хоть эту неделю ты сможешь вести себя разумно? Никаких выходов из дома. Никаких посещений. Окна зашторить. На крыльцо не выходить. Когда о твоих приключениях станет известно, на каждой близлежащей крыше будет сидеть по папсу. Строго выполняй все предписания врача. И не вздумай поправиться даже на полкило, иначе ни в один костюм не влезешь! Я буду приезжать каждый день и контролировать тебя.

Я, словно китайский болванчик, послушно кивал в ответ на каждую ее фразу, пока Стеф, все еще что-то бормоча себе поднос, не вышла наконец из комнаты. Вслед за ней ретировался и добряк-доктор, бросив на прощанье исполненный сочувствия взгляд. Да, чувак, я сам себе сочувствую…

***

И потянулись дни, длинные, томительные и неотличимые друг от друга. Я старательно изображал из себя паиньку на радость Стеф, которая и правда приезжала каждый день, от души потчуя меня диетическими продуктами вперемешку с такими же малосъедобными нравоучениями. Пару раз наведывался добрый доктор Айболит, проверять мою адекватность и врачевать мои заживающие раны. А в остальном я был полностью изолирован от окружающего мира. Даже дружище Медведь на время переехал к моему менеджеру Нику, ведь я пока не мог гулять с ним, как прежде. Неудивительно, что я практически сразу впал в черную тоску…

Хотя нет, это как раз удивительно. Я всегда был скорее домоседом, чем тусовщиком, и обычно целых семь дней домашнего безделья, пусть и вынужденного, наедине с книгами, телевизором и игрой Энгри Бёдс, были для меня просто пределом мечтаний! Или все дело в том, что на этот раз моя тоска глядела на меня огромными карими глазами из-под полей изящной женской шляпки?

Каждое утро, стыдясь самого себя, я заходил в интернет и запускал поиск на свое имя. И не мог дышать в полную силу, пока не обнаруживал полнейшее отсутствие новостей о моем недавнем приключении. Не знаю даже, чего я боялся больше – болезненного удара по собственному имиджу, или того, что моя прекрасная инопланетянка окажется такой же, как все, кого я встречал до нее. Правда, иногда где-то в глубине души мелькала странная мысль. Пусть уж лучше эта девушка окажется легкомысленной любительницей светских сплетен. Зато, если она как-то проявит себя, у меня будет шанс узнать ее имя… Бред какой! Я что, настолько сильно хочу еще раз ее увидеть? Для чего, зачем? Извиниться? Поблагодарить? Попытаться стать ей другом? Переспать пару раз, чтобы «отпустило»? Сам себя не понимаю…

С досадой захлопнув ноутбук, я принимался расхаживать по дому – так смирившийся с неволей тигр мечется по своей давно опостылевшей клетке, без смысла, без цели, а просто потому, что невыносимо оставаться на одном месте. Но вскоре, безо всякой видимой причины, этот всплеск лихорадочной активности сменялся состоянием полной апатии, и тогда я мог часами лежать на диване, глядя в потолок без единой связной мысли в голове. И так по кругу. Самое паршивое, что пребывая попеременно то в возбужденном, то в расслабленном состоянии, я в равной степени был неспособен заняться чем-то конкретным. Брал в руки книгу, но вскоре понимал, что, по привычке складывая буквы в слова, абсолютно не улавливаю смысла. Пытался смотреть кино, но даже самые любимые фильмы казались мне глупым и бессмысленным кривлянием на удивление несимпатичных людей. Отчаявшись, я прибегнул к самому сильному средству – решил пересмотреть «Космополис», первый фильм в моей карьере, за который мне не было стыдно. Когда на меня накатывали сомнения в правильности выбранного пути, или попадалась особо злобная критическая статься в мой адрес, или просто было грустно без причины, я ставил диск с этим фильмом, и неизбежно обретал душевное равновесие. Но в этот раз не сработало. Меня затошнило от собственной физиономии уже на пятой минуте просмотра. Помучившись еще пару минут, я от души выругался и выключил от греха свое лекарство от хандры, внезапно потерявшее эффективность. И так было с каждым прежде любимым занятием. Черт, что за яд впрыснула мне в кровь эта девушка, что вся моя прошлая жизнь оказалась отравленной?

Глупо было отрицать, что дело именно в ней. Ведь я, как ни старался, не мог изгнать ее образ из мыслей. И даже если мне с горем пополам удавалось игнорировать его днем, то я с лихвой расплачивался за это ночью. Меня начала мучить бессонница, вещь абсолютно небывалая, обычно я засыпал прежде, чем голова коснется подушки. А теперь я, бывало, до самого рассвета ворочался с боку на бок, терзаемый откровенными фантазиями, словно мальчишка пубертатного возраста. И даже наступавшее под утро желанное забытье не приносило облегчения – меня посещали странные, до невозможности яркие сны. И в каждом сне была она. Ее невозможные глаза, ее манящие губы, ее нежные прикосновения. И в каждом сне она уходила от меня навсегда. И я бежал, задыхаясь от непонятного отчаяния, бежал, пытаясь ее догнать, но каждый раз безуспешно…

Как же меня бесила эта моя незнамо откуда взявшаяся слюнявая сентиментальность! Я уже не узнавал самого себя… Куда девался тот жизнерадостный, юморной, с изрядным налетом здорового цинизма парень, которым я всегда был? Слушай, Паттинсон, говорил я себе по нескольку раз на дню, ну что ты киснешь в самом деле? Ведь если разобраться, что такого особенного произошло? Ну, встретилась тебе эта странная, не от мира сего, девушка. Ну да, она, можно сказать, спасла тебе жизнь, так честь ей и хвала! Ну, показалась она тебе на минутку привлекательной, ну случился у тебя на нервной почве стояк, дело житейское, с кем ни бывает! Ну, повел ты себя с ней как последний идиот, так тебе вроде не в первой! Ну, сбежала она от тебя как от огня, так в мире полно других девушек, куда более покладистых и предсказуемых. И вообще, все твои терзания – результат банального недотраха. Вот если бы можно было наплевать на двойной запрет твоего агента и твоего доктора и позвонить Джулии… Ручаюсь, пара сеансов качественного секса, и ты перестанешь страдать фигней!

Но, как бы я ни пыжился, включить режим стеба все не получалось, и мои натужные попытки приземлить маленько преследующий меня днем и ночью светлый образ были заранее обречены на провал. Все эти противоречивые чувства в конец меня измотали. Видимо, в очередной раз обсуждая со Стефани мое недавнее приключение и его последствия, я был не совсем адекватен. Чем тогда объяснить тот факт, что на третий день моего заточения она огорошила меня вопросом:

- Роб, ты часом не влюбился в эту свою самаритянку? У тебя такой странный вид, когда ты о ней говоришь!

Я сначала онемел от абсурдности этого вопроса, а затем расхохотался в голос, с опаской отметив в своем смехе какие-то незнакомые истерические нотки. К счастью, Стеф не стала развивать эту тему, и вскоре, заторопившись куда-то, оставила меня одного. Но семена упали на благодатную почву. Мои мысли потекли в новом направлении.

Хм, влюбился?.. Любовь… Знать бы еще точно, что это такое! Смешно, но я, который бесчисленное число раз изображал это чувство на экране, не был уверен, что переживал нечто подобное в реальной жизни. Интерес, симпатия, влечение, стремление защитить, дружба, привычка, наконец – вот спектр тех чувств, которые я испытывал к разным женщинам на протяжении своей жизни. А может, ничего другого и не дано? Может, все остальное – лишь выдумка, поэтический бред, которым тешат себя люди, чтобы приукрасить свою неприглядную действительность?

С другой стороны, перед глазами был пример моих родителей, которые всю свою жизнь, с самой первой встречи, смотрели друг на друга сияющими глазами. Случалось, что они спорили, и даже ссорились, и не разговаривали целыми днями, но одно оставалось неизменным – они жить не могли друг без друга, и каждый был для другого самым главным человеком на земле, нет, просто единственным... Если это не любовь, то что? И еще были мои когда-то свободолюбивые друзья, один за другим попадавшие в плен семейной жизни, и до неприличия счастливые в этой неволе. Может, эта пресловутая любовь существует, но не для меня? Может, у меня есть какой-то скрытый душевный дефект? Я бы не удивился…

А может, это светлое чувство просто не живет в моем мире? В мире, где невозможно остаться самим собой, как ни старайся. Где люди настолько привыкли к своим маскам, что забыли, какие они на самом деле. Где гораздо важнее казаться, чем быть. В мире, где все имеет свою цену, где все продается и покупается. Где каждый душевный порыв на поверку оказывается трезвым расчётом. Разве можно в таком мире полюбить, то есть полностью довериться другому человеку, сдать себя со всеми потрохами? А если даже попытаешься, это вряд ли принесет тебе счастье. Ведь ты живешь в мире, где нет такого понятия, как неприкосновенность частной жизни. Где нельзя оставить ни одной сокровенной частички души только для самого себя. И твоя так называемая личная жизнь становится спектаклем, за которым с замиранием сердца следит все человечество. Да, я набил немало шишек, прежде чем научился жить по законам этого мира и избавился от иллюзий. Хотите шоу – будет вам шоу! Но одно дело устраивать его из легких необременительных отношений, а совсем другое, если человек становится тебе дорог по-настоящему...

А может быть, как говорит моя романтически настроенная мать, я просто еще не встретил ту, единственную, которая… бла-бла-бла… Я обычно пропускал подобные сентиментальные бредни мимо ушей. А сейчас почему-то задумался, а вдруг? Может, и правда, пока не встретил… А может, как раз встретил несколько дней назад… и сразу потерял… Черт, ну и чушь лезет в голову! Надо будет в следующий приезд эскулапа напроситься на какие-нибудь тесты, видимо, падение все же не прошло даром для моих умственных способностей!

Но мысль эта, возникнув однажды, никак не хотела покидать меня, и порой даже казалась не совсем бредовой. Ведь недаром этой девушке удалось так зацепить меня с первой встречи! Очаровательная, добрая, нежная, сострадательная, при этом обладающая твердым характером и чувством юмора. Чистая, порядочная, бескорыстная, умеющая держать свое слово. (Такие бывают вообще?! Или она плод моего воспаленного воображения?) Может, именно такую девушку я смог бы полюбить? Может, именно с такой девушкой мы могли бы создать свой собственный маленький мир, живущий по своим собственным законам? Эта мысль и пугала, и согревала одновременно…

А вот мысль, которая неизбежно приходила следом, причиняла настоящую боль. Что бы на самом деле не чувствовал я, отношение самой девушки ко мне казалось однозначным – она не хотела иметь со мной ничего общего. Иначе не сбежала бы тогда… не оставив мне ни единой возможности встретить ее вновь. Что ж, я, видимо, ничем не заслужил подобного чуда…

Вот такие мысли с завидной регулярностью начинали ходить по кругу в моей голове, буквально разрывая ее на части, бросая меня из крайности в крайность – от эйфории к отчаянию, от романтики к цинизму, от почти-любви до почти-ненависти.

***

Однажды в своих бессмысленных метаниях по дому я наткнулся на позабытую запыленную гитару. Сколько я не брал ее в руки? Года полтора? два? Последнее время у меня было очень напряженным в плане работы, да и душевной потребности как-то не было музицировать. А тут руки сами потянулись к любимому инструменту…

Задумчиво перебирая гитарные струны, я подумал, что, кажется, нашел подходящий способ сублимации. Как я мог забыть, что именно в музыке можно выразить обуревающие меня страсти, доверить ей мои сомнения и страхи, можно сбросить маску и хоть немного побыть самим собой! Я заботливо стер пыль с гитары, обнял ее крепче, будто лучшего друга после долгой разлуки, и отпустил мысли на волю, позволив гармонии звуков говорить за меня. Через несколько часов медитации я вдруг понял, что у меня сама собой родилась новая ПЕСНЯ.


Черт, мне определенно нравится эта композиция! Она была одновременно и нежной, и страстной, радость и боль причудливо переплетались в ней, а тоска боролась с надеждой. Будь я проклят, если не написал сейчас лучшую песню в своей жизни! Только нужен хороший текст! В голове тут же закружились первые неясные образы, на ходу обрастая плотью нужных слов. Но, внезапно осознав, что главной героиней песни помимо моей воли становится изящная золотоволосая девушка с выразительными карими глазами, я с досадой отложил гитару прочь. Словно боясь сказать вслух то, что до краев наполняло мое сердце…

***

К счастью, все на свете когда-нибудь кончается. Завершилась и неделя моего домашнего ареста, поистине ставшая самой длинной неделей в моей жизни. Физически я чувствовал себя совсем здоровым, и отражение в зеркале уже почти не пугало меня по утрам. А то, что в голове полный бедлам… что ж, на то я и актер, чтобы показывать людям только то, что им нужно видеть.

Мой славный доктор, произведя последний осмотр и удовлетворенно покивав головой, дал добро на снятие карантина и откланялся, пожелав мне доброго здоровья. И обрадованная Стефани сразу взяла быка за рога.

- Ровно через неделю премьера «Звездных карт» в Нью-Йорке. Фильм представляешь ты, Вигго, Рейчел, ну и, конечно, маэстро Кроненберг. Вот расписание мероприятий, полистай на досуге. – И Стеф протянула мне довольно пухлую стопку бумаг, в которую я тут же уткнулся. Работа – вот мое любимое средство от хандры и навязчивых мыслей, которое еще никогда меня не подводило!

- А пока я хочу, чтобы ты помелькал немного в Лос-Анджелесе. Фандом волнуется, тебя давно не было видно. Раз уж твое рискованное приключение каким-то чудом осталось в тайне, мы можем позволить себе подогреть интерес к твоей персоне правильными шагами.
Я задумчиво кивал, пробегая глазами программу Нью-Йоркского промо-тура. Конференция, многочасовой пресс-джанкет, специальный показ для кинокритиков, несколько тв-шоу, красная дорожка. Все как обычно…

- И уже завтра нам представляется хороший случай выйти в свет. Благотворительное мероприятие в пользу жертв урагана Кристен. Потрясающее танцевальное шоу от Американского театра балета. Все на самом высоком уровне, будет море прессы, приглашена добрая половина Голливуда…

- Постой! Какое-какое шоу?! – До меня медленно начало доходить, о чем именно толкует мой агент. – Ты что, смерти моей хочешь? Я же не переношу танцы в любом виде!

- Потерпишь! – Отрезала Стеф таким тоном, что я сразу прикусил язык. – Это отличный имиджевый ход, к тому же там будет много нужных людей, с которыми тебе будет вовсе не лишним побеседовать. И, в конце концов, это замечательный повод привлечь внимание к премьере нового фильма. Неужели ты не сможешь оказать старине Дэвиду эту маленькую услугу?

Последний аргумент был особенно убойным. Ради этого человека я был готов на все, даже на посещение балета. Черт, да я сам облачусь в балетное трико и изображу танец маленьких лебедей, если он вдруг попросит! Я обреченно вздохнул:

- Ладно, я пойду. Но знай, мне будет глубоко противна каждая проведенная там минута!

- Не убивайся так! Вдруг тебе понравится! Вообще это шоу произвело настоящий фурор по всей стране. Критики задыхаются от восторга. Гениальная танцовщица, говорят, русская…

- Стефани, я уже согласился! – Буквально простонал я. – Умоляю, избавь меня от подробностей!

- Ладно, молчу-молчу! Твой пригласительный билет на два лица. Будет совсем неплохо, если ты появишься с красивой девушкой.

- Стеф, ты же знаешь, у меня сейчас нет постоянной подружки.

- Как тогда насчет Джулии?

Я задумался. С Джулией я встречался время от времени в промежутках между двумя очередными подружками. Это были своеобразные отношения – безбашенный секс и никаких взаимных обязательств, что донельзя устраивало обе стороны. Она была начинающей певицей, очень амбициозной и очень прагматичной. К тому же очень красивой и умеющей себя подать. Иногда мы появлялись вместе на людях, вызывая страшный ажиотаж в прессе и всевозможные домыслы о наших отношениях. Нас обоих это очень забавляло. Да, Джулия – это отличный способ совместить приятное с полезным, но…

Но почему-то от мысли, что мне придется провести с ней весь вечер, позируя в обнимку для фотографов и слушая ее нескончаемый монолог о самой себе, а потом везти домой и выполнять обязательную секс-программу, а потом, если потребуется, еще и произвольную, мне вдруг стало тошно и противно. Дааа, Паттинсон, вот и старость подкралась незаметно…

- Я пойду один!

К чести моего агента, она всегда знала, когда на меня можно надавить, а когда спорить просто бесполезно. Поэтому лишь согласно кивнула, пряча улыбку. И принялась говорить о какой-то ерунде – костюм, стилист, благотворительный взнос. А я думал вот о чем. Я, конечно, любил свою работу по продвижению фильмов, особенно тех, которыми имел основания гордиться. Но иногда она требовала слишком больших жертв…

Черт, как же я ненавижу танцы!!!

---

Источник: http://only-r.com/forum/38-275-1

---