Творчество

POV Роберт
Во всем виноват белый кролик!
Кто-то может возразить, что на самом деле всему виной мой вечный авантюризм, или неумение обращаться с горным велосипедом, или стойкое отвращение к защитному шлему, или, наконец, мое фирменное «везение». И все же настаиваю, что именно благодаря этому злокозненному альбиносу я, Роберт Томас Паттинсон, звезда Голливуда и кумир миллионов, лежу сейчас мордой вниз на исключительно колючей лесной подстилке, оглушенный, ослепленный, и вообще не понимающий, на каком свете нахожусь в данный конкретный момент времени.

А ведь день начинался так хорошо… Никаких особых планов у меня не было, поэтому проснулся я неприлично поздно. С удовольствием позавтракал моими любимыми кукурузными хлопьями с молоком, потом не спеша выпил кофе, сидя на веранде и предвкушая длинный день, целиком и полностью посвященный восхитительному ничегонеделанию. Идиллию нарушил звонок домофона от ворот. Полный дурных предчувствий, я нехотя отозвался, но уже через минуту буквально приплясывал от нетерпения на ступенях крыльца, наблюдая, как фургончик службы доставки медленно выруливает на подъездную дорожку. Из машины вышли двое парней в фирменных комбинезонах и принялись осторожно извлекать из ее недр исключительно ценный груз. Надо сказать, задача была не из легких, дощатый ящик был огромным и неуклюжим, к тому же мой великовозрастный оболтус Медведь, с лаем путающийся под ногами, отнюдь ее не облегчал. Управившись наконец, парни поволокли было ящик в гараж, но тут я шокировал их, попросив занести его прямо в гостиную. На радостях оделив ребят чаевыми, абсолютно несоразмеримыми с их истинными заслугами, я поскорее выпроводил их, чтобы в одиночестве насладится своим приобретением.

Минут через пятнадцать вся гостиная была завалена вырванными с мясом досками, пряно пахнущей стружкой и обрывками упаковочной бумаги, а посреди всего этого хаоса гордо стоял он – мой долгожданный маунтинбайк! Сделанный на заказ фирмой Delta7-bikes и обошедшийся мне в поистине баснословную сумму, которой с легкостью хватило бы на приобретение приличного автомобиля представительского класса, он радовал теперь мой взгляд каждой своей сияющей деталькой. Он был безоговорочно прекрасен, целиком и полностью – от футуристически изогнутого кожаного седла до каждой сияющей хромированной спицы на колесах. Особенно восхитила меня ажурная карбоновая рама – последнее ноу-хау этой легендарной фирмы, которое делало их байки невероятно легкими и управляемыми.

Вдоволь налюбовавшись на серебристо-черного красавца, я преисполнился твердого намерения немедленно опробовать это чудо инженерной мысли. Только где? Обычный мой велосипедный маршрут вдоль реки не подходил категорически, ибо не давал возможности использовать весь потенциал крутого горного байка. Немного поразмыслив, я решил отправиться в национальный заповедник Анжелес, извилистые горные дороги которого сулили нам с байком головокружительные спуски и подъемы. К тому же там было нереально красиво и практически пусто в это время года, что по понятным причинам подходило мне идеально. Территория заповедника начиналась всего в 30 милях от моего дома, и если я отправлюсь прямо сейчас, то успею накататься до головокружения и нестерпимой боли в ляжках раньше, чем стемнеет. Решено, еду немедленно!

Издав ликующий вопль и смачно поцеловав байк в сверкающий руль (какое счастье, что некому было насладиться этим зрелищем!), я вприпрыжку помчался наверх переодеваться, старательно отмахиваясь от разумных соображений, которые лезли-таки мне в голову и грозили напрочь обломать весь кайф. Дело в том, что после одного происшествия на велосипедной прогулке в прошлом году, которое мне хотелось навсегда стереть из своей памяти, Стефани, мой агент, взяла с меня клятвенное обещание: никогда не ездить без инструктора, попутно выполняющего обязанности телохранителя. И пока я его не нарушал… Но с Ларри надо было договариваться хотя бы накануне, у него очень плотный рабочий график. Мелькнула мысль проявить сознательность и отложить вожделенную поездку до завтра. Мелькнула и пропала. Неужели, черт возьми, я не могу немного развлечься полезным для здоровья способом, не попавшись на глаза очередному неадекватному фанату с кровожадными намерениями? А, гори оно все огнем, я еду, еду, еду!

Быстро, не давая себе возможности передумать, я напялил велосипедную форму и видавшие виды кеды, сунул в наручный чехол мобильник, повесил на шею плейер с наушниками и довершил наряд первой попавшейся под руку бейсболкой. Не удосужившись взглянуть на себя в зеркало, я кубарем скатился с лестницы, бережно схватил в объятья ненаглядный байк, восхитившись попутно его легкостью, и поволок в гараж, где аккуратно погрузил в багажник своего верного Сильверадо. Какое-то время еще потребовалось, чтобы загнать протестующего Медведя в дом и уговорить его не слишком громко оглашать окрестности своими возмущенными воплями. Но вот наконец я выехал за ворота и на предельно допустимой для города скорости погнал автомобиль на север, стремясь поскорее оказаться за пределами мегаполиса.

К счастью, пробок на дорогах не было. Не прошло и часа, как я парковал свой фургончик на стоянке у вывески "Angeles National Forest". Въезд на территорию заповедника легковых автомобилей был разрешен, вполне можно было проехать вглубь и найти подходящее место для катания, но мне хотелось поскорее пересесть на двухколесного друга. Поэтому, в нетерпении слишком громко хлопнув дверцей и вспугнув с ближайшего дерева стаю каких-то особо крикливых птиц, я выгрузил его из багажника и отправился наконец в путь.

Прошло некоторое время, прежде чем я освоился с новым транспортом. Байк был непривычно легким, со смещенным центром тяжести и незнакомым для меня способом переключения скоростей. Но при этом потрясающе управляемым и отзывчивым, так что поладили мы быстро. Безумно хотелось проверить, на что он способен в плане скорости, но пока я находился в самом посещаемом участке заповедника, и навстречу нет-нет, да и попадались автомобили с туристами. К счастью, я неплохо ориентировался здесь. Пару раз свернув с основной трассы, я оказался на пустынной грунтовой дороге, где смог, наконец, дать волю себе и своему железному коню.

И вот я на предельной скорости несусь сквозь лес, слегка притормаживая на коварных поворотах горной дороги, усиленно крутя педали на крутых подъемах и разгоняясь до свиста в ушах на таких же крутых спусках. Несусь, потеряв счет времени, позабыв обо всем на свете, без единой чертовой мысли в голове, во весь голос подпевая гремящей в наушниках музыке. Несусь, испытывая такое редкое для меня чувство абсолютной и ничем не ограниченной свободы. Наверное, именно это люди называют счастьем…

И как раз в этот эмоционально насыщенный момент на сцене появился вышеупомянутый белый кролик, изменивший, как оказалось впоследствии, всю мою дальнейшую жизнь. Хотя не думаю, что именно таковы были намерения длинноухого убийцы, бросившегося через дорогу прямиком под колеса байка в самом конце головокружительного спуска, когда скорость моя явно приближалась к скорости звука. В панике ударив по тормозам, я резко выкрутил руль вправо, пытаясь уйти от столкновения. Возмущенный таким варварским обращением, байк сначала замер, практически встав на дыбы, а потом резко нырнул с дороги и неуправляемо понесся в сторону леса. И я, не успев даже как следует испугаться, со всей дури впечатался передним колесом в огромный валун, вне всяких сомнений, установленный здесь матушкой-природой специально для меня. В полном соответствии законам физики, от этого сильнейшего удара я катапультировался из седла и пролетел по воздуху несколько метров, сделав попутно как минимум двойное сальто с переворотом. Опять же в полном соответствии закону подлости, приземлился я строго вниз головой, пропахав напоследок этой самой головой несколько футов исключительно колючей лесной подстилки. Что ж, думаю, теперь никто не будет возражать, что именно белый кролик единолично виновен в том, что я, Роберт Томас Паттинсон, звезда Голливуда и кумир миллионов, лежу сейчас мордой вниз… впрочем, я, кажется, уже повторяюсь! Ууу, чертов грызун! Надеюсь, он не пострадал…

Однако оставим на время в стороне высокоморальные переживания о братьях наших меньших. Ибо не мешает понять наконец, насколько пострадал я сам! Стараясь не беспокоить до поры до времени неслабо ушибленную голову, я осторожно пошевелил руками, а затем ногами. Так, конечности, кажется, целы-невредимы, это уже радует. А вот с головой, судя по всему, дело обстоит намного хуже. Какого черта я никогда не надеваю велосипедный шлем? Как ни странно, любимая бейсболка нисколько не смягчила падение. Когда я, стараясь не делать резких движений, осторожно перекатился на спину, в виски немедленно ударила пара отбойных молотков, отозвавшись острой болью в затылке, отчего в глазах потемнело еще больше. И на несколько томительно долгих минут я потерялся в стремительно накатившей липкой дурноте…

С трудом придя в себя, я немного отдышался и попытался для начала очистить лицо от последствий его соприкосновения с миром живой природы, ибо залепленные землей и листьями глаза напрочь отказывались открываться. Руки слушались плохо, будто чужие, и от их неловких движений лицо, особенно с правой стороны, мгновенно вспыхнуло миллионами игл острой боли, как будто я, падая, приземлился точнехонько на спину мирно спящего среди листвы дикобраза. Впрочем, не удивлюсь, если именно так и было. При моей-то везучести!

Но как бы то ни было, мои усилия определенно увенчались успехом – я обрел наконец возможность видеть. Мучительно преодолевая накатывающее волнами головокружение, я слегка приподнялся на локтях и осторожно огляделся кругом. В паре шагов от меня, страстно обвив эксклюзивной ажурной рамой ствол огромной сосны, красовался мой новый дорогущий маунтинбайк. А точнее то, что от него осталось. Я собрался было всерьез расстроиться по этому поводу, но тут же передумал, заметив рядом в густой траве скорбно белеющую шерстку невольного виновника моей катастрофы. Вот это на самом деле было грустно. Прости меня, братец-кролик, я не хотел…

Тяжело вздохнув, я снова откинулся навзничь. В носу почему-то немилосердно защипало, а окружающая действительность начала предательски расплываться перед глазами. Последствия удара головой, не иначе. Немного полюбовавшись безмятежно-голубым небом и уверившись, что странного вида облако над кроной сосны определенно является душой безвременно покинувшего этот мир белого кролика, я все же вернулся в реальность и перевел взгляд на свои руки. Они были все в крови. Черт. Мне, кажется, понадобится помощь.

Осторожно, стараясь не потревожить временно затаившуюся в черепной коробке боль, я сел и подтянул к себе ободранные колени. Кое-как пристроив на них свою многострадальную голову и дождавшись, когда разноцветные круги прекратят безумные пляски перед моими глазами, я обратил свой взор в сторону дороги. Черт, она оказалась дальше, чем я рассчитывал… нехилое же расстояние я пролетел этаким сбитым летчиком! Примерно посередине между дорогой и моим бренным телом гордо возвышался роковой валун, показавшийся мне сейчас, впрочем, весьма привлекательным – ведь если прислониться к его мшистому боку, сидеть будет гораздо легче. Осталось малое – добраться до него. Как? Видимо, ползком. Без вариантов.

Путь длиной в десяток футов занял, по моим впечатлениям, не менее получаса. И когда я, благодарно прижавшись взмокшей спиной к прохладному камню, смог наконец перевести дыхание, то чувствовал себя так, будто только что выиграл велогонку Тур-де-Франс. То есть безмерно счастливым и безмерно уставшим. К тому же голова, возмущенная моим настойчивым стремлением перемещать ее в пространстве, вместо того чтобы бережно пристроить страдалицу на мягкую траву, теперь мстительно разрывалась от боли. В довершении картины, кровь из ран на лице все еще шла – я чувствовал, как теплые густые капли стекают по шее с обеих сторон, струятся по ключицам, собираются в небольшое озерцо в ямочке у основания горла и время от времени устремляются вниз, застенчивой струйкой скрываясь в вырезе велосипедной куртки.

С другой стороны, я был жив, относительно цел, и пребывал в сознании (по крайней мере, большую часть времени). Слегка отдышавшись и прогнав, насколько возможно, липкий туман из гудящей головы, я попытался привести в порядок разбегающиеся мысли и направить их на поиск выхода из сложившейся ситуации. А выход был, как ни крути, один – придется звонить в агентство, каяться в собственной глупости и просить помощи. От одной этой мысли меня вновь прошиб холодный пот. Черт, Стеф будет просто в восторге от того, что я, самым вероломным образом нарушив данное ей обещание, умотал из дома бог знает куда в полном одиночестве, и, конечно же, попал в переделку. А уж как ее обрадует тот факт, что за две недели до промотура я умудрился разбить лицо и, кажется, даже получить сотрясение мозга... И Ник, когда узнает подробности, будет с ней полностью солидарен! Я заранее поежился, представив себе поток «ласковых» слов, который неминуемо обрушится на мою ушибленную голову от этих ангелов-хранителей. Хорошо, что хоть Дин пока в отпуске. А то для меня было бы лучше тихо-мирно сдохнуть здесь рядом с тем милым белым кроликом. Будет намного быстрее и не так мучительно.

Но, как ни крути, это был единственный выход. Я мог рискнуть, конечно, и обратиться за помощью к охране заповедника или, в конце концов, в службу спасения штата. Но тогда велика вероятность, что снимки моей окровавленной физиономии будут красоваться завтра на передней полосе каждой захудалой газетенки по всей территории Соединенных Штатов. А также за ее пределами. Ну и заполонят интернет, само собой. Не самая лучшая реклама новому фильма Кроненберга, вряд ли старина Дэвид будет мне сильно благодарен! Так что придется собраться с духом и позвонить Стефани. Выбора у меня не было.

Но, как оказалось, выбора у меня не было на самом деле. Вообще. Совсем. Абсолютно. Ибо мой Блэкберри, путем мучительных усилий извлеченный из наручного чехла, оказался разбит вдребезги и упорно не подавал признаков жизни. Добрых десять минут я крутил его, тряс и нажимал все кнопки без разбору, только что искусственное дыхание не делал. Безуспешно… Отчаявшись, я уронил бесполезное устройство в траву и не на шутку призадумался над своими перспективами.

А они вырисовывались отнюдь не радужные. Всерьез рассчитывать, что меня случайно обнаружит в этом забытом богом и людьми уголке заповедника какой-нибудь добрый турист-самаритянин, не приходилось. С тех пор, как я свернул с главной трассы, мне не встретилась ни одна живая душа (не считая невинно убиенного мною белого кролика). И свежих автомобильных следов на грунтовой дороге не наблюдалось. Это направление явно не пользовалось популярностью у туристов – недаром я выбрал именно этот маршрут, стремясь не попадаться лишний раз людям на глаза. И теперь, похоже, пал жертвой треклятой собственной конспирации. Да, сидя под своим замшелым валуном, помощи я вряд ли дождусь. Не в этой жизни.

Что ж, рассчитывать приходится только на самого себя. Но смогу ли я выбраться отсюда без посторонней помощи? Мысленно я попытался прикинуть расстояние, которое мне удалось преодолеть на моем быстроногом байке до роковой встречи с ушастым представителем местной фауны. По самым скромным подсчетам получалось довольно прилично. Даже будь я полностью в форме, пеший путь до границы заповедника, где я оставил свой автомобиль, занял бы весь остаток дня. А я ведь не уверен, что смогу хотя бы подняться на ноги… не говоря уже о том, чтобы преодолеть мили и мили извилистой горной дороги.

Поистине, более дурацкую ситуацию сложно себе представить! Никто не знает, что я сюда поехал. Никто не хватится, если я не вернусь домой сегодня вечером, никто, кроме моего пса. Бедный Медведь, он будет с ума сходить. И почему я не взял его с собой? Да, он вечно путается под колесами не хуже кролика-камикадзе. Но зато сейчас я не оказался бы здесь, в десятках миль от цивилизации, в полном одиночестве. Пусть с разбитым лицом, пусть без средств связи и передвижения, но я был бы не один… По мере того, как эти мысли медленно ворочались в моей раскалывающейся на куски голове, сознанием все больше овладевали апатия и безнадежность, а под ними, на самом дне души, клубилась мерзкая душная паника, вот-вот грозя вырваться на свободу и полностью подчинить меня себе…

И тут краем глаза я уловил сбоку от себя какое-то движение. Осторожно, стараясь не расплескать боль, которая то судорожно билась в виски, то горячими волнами накатывала на затылок, я повернул голову и постарался сфокусировать взгляд на источнике движения. И чуть не расхохотался в голос от невыразимого облегчения! Под разлапистой сосной сидел целый и невредимый кролик-убийца, изящно поводя длинными ушами и обнюхивая трепещущим розовым носом останки моего разбитого байка. Жив, зараза! Словно почувствовал мой взгляд, кролик встал столбиком, смешно свесив вдоль пухлого живота передние лапки, и посмотрел на меня безо всякого страха в наглых раскосых глазах.

Как ни странно, чудесное воскрешение из мертвых оплаканного мною грызуна неожиданно придало мне сил и бодрости. И правда, нечего тут киснуть и жалеть себя. В конце концов, Паттинсон, мужик ты или девчонка сопливая?! Собираешься ты выбираться отсюда или нет? Или решил во цвете лет заделаться лесным отшельником? Ведь если задуматься, все не так уж и хреново. И ты не в дикой австралийской пустыне с дыркой в животе, как твой персонаж из недавно снятого «Ровера». Ты в Калифорнии, в национальном заповеднике Анжелес, где кишмя кишат лесники и туристы. Руки-ноги и прочие органы целы. Ну а голова… что ж, ей придется смириться и молчать в тряпочку, если что не нравится. Потому что сейчас ты, черт бы тебя побрал совсем, поднимешься на ноги и тихонечко побредешь назад по той самой дороге, по которой так лихо примчался сюда на своем новеньком горном велосипеде. Задача ясна? Или повторить?

Настроив себя на нужный лад этими высокоинтеллектуальными доводами, я принялся осуществлять задуманное. Благодарно опираясь на ставший мне родным валун, я медленно поднялся на ноги. С третьей попытки, но поднялся. Ноги предательски дрожали и подкашивались, в голове шумело, перед глазами плясали разноцветные огоньки. Но, по крайней мере, я стоял! Осторожно, прислушиваясь к себе, я разжал судорожно вцепившиеся в мшистый камень руки. О чудо, я все еще стоял! Окрыленный успехом, я смело сделал первый шаг по направлению к дороге. Потом второй. А потом…

Я так и не понял до конца, как именно это случилось. Может, я запнулся за что-то в траве. А может, запутался в собственных ногах, со мной и в нормальном состоянии это случается сплошь и рядом. А может, просто потерял равновесие. Но факт остается фактом, стоящий стеною лес вдруг завертелся перед глазами, дрожащие колени подогнулись, и я рухнул назад, не успев сгруппироваться, и, конечно же, приложился затылком все о тот же валун. В голове словно разорвалась водородная бомба, и мир вокруг, вспыхнув напоследок, померк окончательно и бесповоротно.

Не знаю, сколько я пролежал так, может несколько часов, может несколько минут. То приходя в себя, то снова проваливаясь в беспамятство. Пока не услышал сквозь непрекращающийся шум в ушах отдаленное урчание автомобильного мотора, показавшееся мне сейчас самой прекрасной музыкой на свете. Не в силах открыть глаза, я обрывками ускользающего сознания пытался ухватить происходящее. Вот звук мотора становится громче… вот взвизгнули от резкого торможения шины… вот звонко хлопнула автомобильная дверца… вот зашуршал под торопливыми шагами придорожный гравий… вот чья-то прохладная рука легла мне на лоб, скользнула по щекам, провела по груди… вот тихий голос взволнованно произнес:
- Сэр, что с вами? Вы целы? Что случилось? На вас напали?
Испытывая безмятежную радость от присутствия рядом этого невидимого существа с тихим голосом и прохладными руками, я пробормотал, пытаясь как-то прояснить ситуацию:
- Во всем виноват белый кролик!
И провалился в блаженную темноту…

---

Источник: http://only-r.com/forum/38-275-1

---