Новый, завораживающий взгляд фильм Роберта Эггерса «Маяк» рассказывает о двух мужчинах, которые устали друг от друга.
С точки зрения сюжета это единственный конфликт фильма. Но когда я скажу, что эти двое могут быть капитаном Ахавом из "Моби Дика" и Дэниелом Плейнвью из "Там будет кровь", и что они заперты в том, что может быть коттеджем для отдыха из «Уитнейла и я», и что их безумное возбуждение напоминает поведение Джека Торранса из "Сияния", вы получите некоторое представление о том, как волнующе странно и жестоко их испытание.
Установленный в конце 19 века Маяк стал местом действия второго фильма Эггерса после его знаменитого дебюта фильмом «Ведьма». Как и предыдущий фильм, «Маяк» уравновешивает ужас и историю: Но "Маяк" - более смелый и умелый фильм. Некоторые последовательности строятся с такой ошеломляющей интенсивностью, что вы хватаетесь за свое место, как будто вы находитесь на палубе парусного корабля во время дикого шторма. Вы понимаете, что там может произойти абсолютно все – там, где застыла история и где актеры уже не играют.
Актеры, о которых идет речь, почти единственные люди во всем фильме, — это Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо, которые, похоже, соревнуются в том, кто может иметь самое худое и пустое лицо. Оба они могли бы использовать свои скулы как смертоносное оружие.
Дефо играет Томаса Уэйка, ветерана " фитиля’ (смотрителя маяка) с густой бородой, глиняной трубкой, деревянной ногой и обильным запасом рома.
Паттинсон - это Эфраим Уинслоу, молчаливый бродяга, который высаживается на маленький островок вместе с Томасом, чтобы помочь ему ухаживать за его небольшим маяком.
Во время их четырехнедельного совместного пребывания вдали от берегов Новой Англии с ними никого рядом не будет, кроме стаи агрессивных чаек: души погибших моряков, как настаивает Томас.
Коттедж, в котором они живут, не слишком мал, но они спят бок о бок в узкой мансарде. Вы сразу можете сказать, что Эфраиму будет плохо, как только он впервые заглядывает в комнату, ударяясь головой о потолок, и слышит, как Томас мочится в ночной горшок в течение, кажется, десяти минут подряд.
Другие физиологические звуки, производимые старым перечником, тоже отвратительны, хотя ни один из них не приводит в такое бешенство, как то, что он говорит. Перед каждым ужином он произносит один и тот же поэтический тост (богатый архаический диалог был взят из сочинений Германа Мелвилла и из дневников настоящих смотрителей маяков). И после того, как Эфраим будет трудиться в течение нескольких часов – тащить уголь сквозь хлещущий дождь, поднимать бочки с маслом по винтовой лестнице – его босс будет на него ругаться: «Ты пренебрегаешь своими обязанностями, парень».
В пьяном угаре бросаясь из крайности в крайность, от тиранического гнева до желания получить дозу лести, Томас рассказывает, что его предыдущий помощник сошел с ума и убил себя. И хотя Эфраим подозревает, что этот паршивый морской пес плетет одну из своих небылиц, это, конечно, кажется возможным.
Бывают моменты, когда Эфраим притирается к Томасу и не прочь поработать с ним на пустынной скале. Но бывают и другие моменты, когда он теряет счет времени и реальности. Как будто для того, чтобы усилить эффект дезориентации, кинооператор, Ярин Блашке, снял фильм в чернильном черно-белом цвете, с таким узким соотношением сторон, что экран в значительной степени квадратный. Двое смотрителей маяка, кажется, прижались друг к другу, и по обе стороны от них была темнота.
Затем идет музыка Марка Корвена, которая не столько музыка, сколько поток неземных пульсаций, криков и стонов, противопоставленных крику этих надоедливых чаек и оглушительному гудению туманного горна.
Когда Эфраим начинает видеть скользких монстров, совершенно неясно, являются ли они продуктами его лихорадочного воображения или мистической силой маяка, или и тем, и другим сразу.
Снятый по сценарию Эггерса и его брата Макса, фильм не имеет обычного линейного повествования или аккуратного разрешения, но всегда что-то происходит. Каждая сцена включает в себя еще одно шокирующее открытие, еще один потенциально калечащий несчастный случай, еще одно подозрительное и, возможно, волшебное событие, поэтому зритель, кажется, получает все больше и больше кусочков все более сюрреалистической головоломки, даже если эта головоломка никогда не будет полностью завершена.
"Маяк" — это еще один пример готовности Паттинсона взяться за самые рискованные арт-хаусные проекты, которые он только может – даже те, которые предъявляют к нему самые унизительные требования. Я совсем не уверен, какую цель он преследовал, но нет никаких сомнений в выражении безумного выражения в глазах Эфраима, использует ли он фигурку русалки в качестве мастурбационной помощи или пропитывается до кожи морскими брызгами (и хуже).
Все это могло бы быть слишком странным и отталкивающим, если бы не один решающий фактор: "Маяк" забавен. Эггерс уравновешивает свою кошмарную мрачность юмором в мрачной традиции британского ситкома с кухонной раковиной, и пьесы Беккета, и вышеупомянутого «Уитнейла и я».
Вы неосознанно ожидаете, что Эфраим проблеет "мы по ошибке пошли на маяк!” И какая же это была ошибка!
Перевод: uzhik, специально для only-r.com
